Убить Первого. Том 4
Шрифт:
Поблагодарив наставницу за подарок, Эдван принялся за сборы. Раздобыл у знакомого Уны новый походный рюкзак, заглянул в мастерскую, где прихватил с собой инструменты: штихель, жёсткую кисть с иглой для письма кровью, стопку особой бумаги для магических талисманов в два пальца толщиной и не меньшую стопку готовых талисманов самых разных назначений. Последние он беззастенчиво забрал из-под носа у подмастерьев, которые их готовили. Помимо прочего мастер Уна всучила ему бурдюк с бесконечной водой. На самом деле вода, разумеется, не была бесконечной, просто благодаря магическим знакам на коже внутри сосуд мог создавать новую воду, если его наполнить атрой.
— Ты бери, бери, —
Эдван провёл в Доме Начертания ещё полчаса прежде, чем сумел вырваться из круговорота поздравлений, напутствий и пожеланий удачи в предстоящем походе. Заглянув к интенданту в казармах, он запасся едой, после чего зашел к себе и, собрав всё необходимое для похода, впервые за две недели позволил себе снять доспех и немного расслабиться.
Одетый в одну лишь лёгкую рубашку, Лаут вышел наружу и направился к задним воротам крепости, в долину за Перевалом. Он неспешным шагом двигался вниз по улице в сторону рынка, разглядывая снующих туда-сюда людей. Остановился поболтать со стражниками, перебросился парой слов со знакомым трактирщиком, улыбнулся, когда в него чуть не врезался какой-то мальчишка, удирающий от сверстников. Эдван прошёлся по рынку, с глупой улыбкой наблюдая за снующими туда-сюда людьми, слушая перепалку какой-то женщины с лавочником, крики детей, шум толпы. Обострённые чувства Озера мгновенно улавливали десятки голосов, сотни слов, шорохов, стуков и прочих звуков на оживлённом рынке почти в самый разгар дня. Через несколько минут у Эдвана начала даже немного побаливать голова от этого дикого шума, но он пересилил себя и, купив какую-то сладкую лепёшку и кружку мёда, продолжил прогулку. Со временем дискомфорт исчез и Лаут мог свободно выделить из общего шума что-то одно, просто сосредоточившись на нужном звуке или ощущении. Теперь не приходилось силой притуплять все свои чувства, как в Грозовом ущелье, лишь бы не оглохнуть от царящего там грохота.
Улыбнувшись, Лаут сосредоточился на новых ощущениях. Прищурившись, прочёл надпись на дощечке в другом конце улицы, почувствовал удар разбившегося кувшина о землю, услышал тихий разговор двух стариков о надвигающейся войне почти в полусотне шагов от него. Мотнув головой, Эдван рассеял внимание и продолжил прогулку, время от времени испытывая новые возможности.
На самом деле, сам того толком не осознавая, Эдван вовсе не пытался свыкнуться с обострёнными чувствами. Гуляя здесь, среди простых людей, он старался ещё хотя бы разок уловить душой то самое чувство защищённости и беззаботности, которым и подкупил его Перевал Тысячи Гроз. Ощутить хотя бы намёк на вкус мирной, спокойной жизни, ибо завтра ему предстояло вновь окунуться в сражения и глубоко внутри юноша понимал — почувствовать вновь это спокойствие ему удастся очень нескоро. Если удастся вообще когда-нибудь.
По дороге назад, к казармам, Эдван встретил Яна, который в компании Мариса и Рауда направлялся в трактир. Выглядел парень как-то потерянно, из чего Эдван сделал вывод — их всех отправят за Яль. И эти догадки полностью подтвердились.
— Нас отправляют в Марос, на северо-запад. Сторожить тылы, чтобы твари не пробрались к нам в спину, — поделился Рауд, когда ребята устроились в трактире, — ходят слухи, там шныряют стаи айадов, а ещё видели разведчиков обезьян.
С лица рыжего не слезала счастливая улыбка, он буквально светился от радости и предвкушения, настолько сильно его манили ожидающие впереди сражения. Глядя на него, Марис, Ян и Эдван только качали головами. Они считали, что желание Рауда показать всему Перевалу и, в особенности, его владыке, чего он стоит в бою с тварями, до добра не доведёт. Однако, вслух никто из них не высказывался. Рауд был на редкость упёртым и не потерпел бы нападок на свои мечты.
— А я буду помогать с переправой беженцев на Перевал, — поделился Ян, и по его лицу и третьей бутылке вересовки Эдван мог сказать, что предстоящий выход во внешний мир пугал парня до дрожи, — из Уборга, сёл там. Опасное дело, конечно, но кто-то же должен. В конце концов, я же стражник, — невесело усмехнулся парень, — это наша работа… спасать беззащитных.
— Слышал, в Уборге тяжело. Твари осаждают крепость…
— Да, — односложно ответил Ян, — я тоже.
— Всё будет хорошо, — хлопнул друга по плечу Эдван, — главное, следи за окружением и не теряй бдительности. Бей насмерть и избегай заведомо сильных врагов. По-крайней мере, не бейся с такими в одиночку. Вас же не зря будет целый отряд…
— И помни, — неожиданно добавил Марис, — жизнь одарённого всегда ценнее. Не жертвуй собой понапрасну ради каких-то крестьян, если… если вдруг сложится такая ситуация. И вы все тоже.
— Убегать предлагаешь? — нахмурился Рауд.
— Нет. Просто не геройствовать без веских причин. В конце концов… нам ещё Перевал защищать, а крестьяне без дара…
— Не стоят того, я тебя понял, — поджав губы, сказал Рауд. По его лицу было видно, что с такой позицией он категорически не согласен, а вот Ян крепко задумался. Эдван никак не отреагировал. Ему, конечно, не слишком понравился такой цинизм, но он прекрасно помнил рассказ Амины о том, как Агнар вёл их до Лазурного пика и сколько людей дошло. По-другому, увы, было нельзя.
Разговор постепенно сошёл на нет и ребята, посидев ещё немного, разошлись. А на следующее утро Эдван, в полной готовности, стоял неподалёку от тренировочной площадки перед казармами и высматривал Лизу среди переговаривающихся бойцов. С утра девушки почему-то не оказалось в её команте и парень предположил, что она зачем-то осталась на ночь в кузнице и теперь переживал, как бы Лиза не опоздала на сбор. Капитан их отряда ещё не прибыл, но мог появиться в любую минуту, и если девушки в этот момент не будет — быть беде. Заставлять весь отряд ждать — крайне дурной тон.
Вокруг тихо переговаривались другие воины, время от времени бросая на парня заинтересованные взгляды. Горячие слухи на Перевале Тысячи Гроз разлетались со скоростью грома и о том, что некий Эдван Лаут стал самым молодым мастером Озера на всём Перевале, знал каждый второй. И золотой значок на перевязи для меча юноши выдавал с головой его личность. В конце концов, на воина, отслужившего пятнадцать лет в гарнизоне он никак не тянул. Даже в полном доспехе, в капюшоне, и с закрытым маской лицом. Некоторые бойцы даже подходили к нему, здоровались, поздравляли с новой ступенью и иногда обменивались парой ничего не значащих фраз.
Но вот, через несколько томительных минут ожидания, персональные грозовые тучи на душе Эдвана разогнал яркий лучик — он увидел Лизу. Девушка бежала к нему вприпрыжку, с легкостью удерживая на плече внушительных размеров свёрток с чем-то очень длинным. Воздух вокруг неё слегка подрагивал, а лицо светилось от счастья и Эдван, в общем-то, прекрасно понимал причину столь радостного настроения. На Лизе был новый доспех. Это была по-настоящему особенная броня, совершенно не похожая на обыкновенные серые кирасы бойцов Перевала.