Убит по собственному желанию
Шрифт:
– Как вы знаете, в феврале прошлого года был убит ваш сотрудник, прокурор Михаил Конягин, – сказал он. – Убийство так и осталось не раскрытым. Меня прислали из Москвы с четким заданием – раскрыть все совершенные здесь убийства и найти преступника. Сейчас я намерен изучить убийство вашего коллеги. Мне нужно ознакомиться с делами, которые он вел, поговорить с его товарищами, со всеми, кто его знал. Я надеюсь на вашу помощь.
– Да, конечно, мы окажем вам всю возможную помощь, – ответил Сытник. – Я очень рад, что Москва прислала настоящего специалиста, способного раскрыть это преступление. Это позор для нашей полиции, для нас, сотрудников прокуратуры, что
– Очень рад, – слегка улыбнулся Гуров. – Я был бы признателен, если бы мне выделили рабочее место с компьютером и познакомили с кем-то из коллег погибшего, кто его хорошо знал. Он введет меня в курс дела. А уж дальше я сам буду смотреть, что мне нужно.
– С кем-то из коллег… – задумчиво повторил Сытник. – Давайте я прикреплю к вам Максима Полторанина. Он был наиболее близок к Конягину, они встречались, проводили вместе свободное время. Так что Максим сможет вам ответить на вопросы, которые касаются не только работы, но и досуга Михаила.
Спустя несколько минут в кабинет вошел высокий молодой человек в прокурорской форме. Сытник познакомил его с Гуровым и объяснил задачу.
– Очень хорошо, – кивнул Максим. Голос у него был низкий, звучный – настоящий баритон. – Пойдемте ко мне, там вам будет удобно.
Они поднялись этажом выше и вошли в скромный кабинет Полторанина. Гуров сел напротив прокурора, и тот сразу приступил к делу.
– Как я понимаю, вас интересуют дела, которые Михаил вел в последние месяцы перед гибелью? Мне уже задавали этот вопрос наши местные оперативники, и я по их просьбе заготовил список этих дел. Вот он. – И Максим протянул Гурову распечатанный на принтере листок.
Лев быстро пробежал его глазами. Дел в списке было не слишком много – два десятка. У себя на работе он привык, что за несколько месяцев приходится заниматься вдвое большим количеством преступлений.
– Вы можете точно сказать, какой период охватывает этот список? – спросил он.
– Самое первое дело из списка датировано октябрем, – ответил Полторанин. – То есть он охватывает четыре месяца. Если этого недостаточно, скажите, я подниму дела за более ранний период.
– Нет, четыре месяца, пожалуй, достаточно. Я вижу, здесь в основном дела о мошенничестве, подлоге, коммерческом подкупе. Значит, Конягин занимался экономическими преступлениями?
– Да, он специализировался на нарушениях в сфере экономики.
– А не было в его практике, чтобы кто-то из фигурантов дел, которые он рассматривал, ему угрожал?
– Нет, Михаил никогда ни о чем таком не говорил, – покачал головой Полторанин. – А поскольку мы общались не только на работе, но и у него дома – прямо скажу, много общались, – то я могу уверенно ответить, что таких случаев не было. У нас в прокуратуре таких случаев вообще почти не бывает. Я понимаю, вы вспоминаете свой опыт. У вас в полиции, наверное, такое происходит чаще. Но у нас другой контингент. Фигуранты наших дел, как правило, – люди опытные, денежные. Они привыкли взвешивать свои слова и поступки, поэтому на такой опрометчивый шаг, как угрозы в адрес прокурора, не идут.
– Значит, угроз не было… – задумчиво произнес Гуров. – Выходит, придется знакомиться со всеми этими делами подробно. В таком случае, может, укажете компьютер, где бы я мог открывать и смотреть эти дела? Или они у вас в бумажном виде?
– Угадали. Пока что у нас все в основном в бумажных папках. Занимайте вон тот стол, и я вам сейчас сгружу все два десятка дел.
– Погодите, давайте еще минутку пообщаемся, прежде чем я засяду за бумажную работу, – остановил Лев прокурора. – Вы сказали, что встречались с Конягиным не только на работе, но и дома, в часы отдыха. Значит, вы входили в компанию, в которую входил также, по моим сведениям, следователь Вершинин?
– Да, это был постоянный состав нашей компании: Конягин, Вершинин и я. С женами, конечно, иногда и с детьми.
– А там, на отдыхе, Конягин не упоминал о каких-либо странностях, связанных с работой? Не говорил, что кто-то за ним следит?
Полторанин задумался.
– Слежка… Чье-то постоянное внимание… Нет, знаете, я такого не припомню… Кажется, ничего такого не было…
– Ладно, оставим эту тему. Но если вспомните подобный эпизод – обязательно скажите мне. Это может быть очень важно.
После этого, уже ни на что не отвлекаясь, Гуров уселся за стол в углу. Прокурор извлек из сейфа одну за другой два десятка папок с делами, водрузил их перед сыщиком и, вернувшись за свой стол, тут же принялся звонить кому-то по телефону. А Лев его уже не слышал, так как целиком сосредоточился на главной задаче – на изучении лежавших перед ним папок.
На самом верху лежала папка с делом о систематическом завышении объемов выполненных работ при выполнении муниципального заказа – укладке тротуарной плитки в пешеходной зоне города. Он листал акты, объяснительные записки, протоколы допросов, заключения экспертов. Обратил внимание на сумму ущерба, которую город требовал взыскать с фирмы, укладывавшей плитку, – свыше двадцати миллионов рублей. «Да, за такие деньги можно убить. Да что там – можно убить и за гораздо меньшие деньги. Только какой в этом смысл? Подрядчик дело проиграл, деньги, хотя и в меньшем объеме, с него взыскали. Только из мести? Нет, так не бывает. Не то, не то…»
Он взял следующую папку. Тут содержалось более сложное, запутанное дело о долевом строительстве. Подрядчика, строительную фирму, обвиняли в мошенничестве. И сумма здесь значилась гораздо более внушительная, чем в истории с плиткой, – тут речь шла уже о пятидесяти миллионах. На этом деле Гуров застрял почти на час – пришлось вникать во все перипетии этой запутанной истории. А в итоге оказалось, что прокурор Конягин не поддержал обвинение в мошенничестве. Он счел, что подрядчик допустил ряд нарушений, и вынес постановление об их устранении. В итоге подрядчик потерял лишь несколько миллионов – ему пришлось переоформить несколько квартир.
«Ну, тут застройщик должен прокурора не убивать, а памятник ему ставить, – подумал Лев. – Так что для моих целей это дело тоже не годится».
Следующие несколько дел тоже не дали ему пищу для дальнейшего расследования. В одном случае владелец небольшого магазина, расположенного в подвале, жаловался на владелицу здания, некую Ирину Мельникову, что она грубо нарушает договор аренды, создает препятствия для работы магазина, добиваясь, чтобы владелец закрыл свою торговую точку и убирался на все четыре стороны. Оказывается, у госпожи Мельниковой возникли какие-то новые планы по использованию здания. Прокурор Конягин вник в существо спора и решил, что владелец магазина прав – его права, как арендатора, грубо нарушены. Пришлось Ирине Мельниковой оставить его в покое. Да, хозяйка дома была ущемлена, но дело было слишком мелкое, к тому же потерпевшей стороной была женщина, и ее вряд ли можно записать в список возможных убийц.