Убит по собственному желанию
Шрифт:
– Вот именно! Так что мир искусства нельзя оставить без внимания. Сколько в Заречье театров?
– Театров? Кажется, тут есть опера, драма… А вообще, понятия не имею.
– Вот видишь! – наставительно поднял палец Лев. – А придется узнать. Надо составить полный список тех учреждений, предприятий, где может трудиться убийца. Но главный путь поисков все же лежит через знакомства погибших. Берешь одного человека, общавшегося с Гурьяновым или Угрюмовым, и расспрашиваешь его обо всех, с кем еще был знаком погибший. Он
– А потом мы возьмем эти списки и сопоставим их! Конечно, ты прав! Надо было это сделать с самого начала! Если какой-то человек будет встречаться во всех четырех списках, то он, скорее всего, и есть тот, кто нас интересует.
– Учти, что во всех четырех списках он вряд ли окажется, – предупредил Гуров.
– Как же так? Разве можно убить человека, не будучи с ним знакомым? Ну, конечно, в пьяной драке можно, но у нас-то речь идет не о пьяной драке! Ты сам говорил, что убийца показывает редкую осведомленность, знает жизнь своих жертв в подробностях!
– А разве нельзя изучить жизнь будущей жертвы, самому оставаясь в тени? Вполне можно. Так что в каком-то случае изучение списка знакомых может нам ничего не дать, но в других случаях – даст нам имя убийцы.
– Ты меня совсем запутал, – признался Стас. – Если все обстоит так, как ты говоришь, если мы имеем дело с маньяком, который подглядывает за жертвами исподтишка, а потом внезапно наносит удар, то мы его не найдем ни в одном списке. А ты говоришь, что мы найдем убийцу по этим спискам.
– Я так надеюсь на списки знакомых, потому что, как я уже говорил, мы имеем дело не с классическим маньяком, – объяснил Гуров. – Классический маньяк не имеет причин, чтобы убить конкретного человека, у него есть только раздражающий его типаж, некий фактор, заставляющий его действовать. А здесь – четыре жертвы, которые имеют между собой довольно мало общего. Способы убийства везде разные. К тому же между третьим и четвертым убийством существует перерыв почти в полтора года. Значит, тут не один типаж, тут у каждого убийства имеется некая причина. И это выводит нас на важнейший вопрос о причинах убийств.
– Причины… – задумчиво произнес Крячко. – Да, мы с ребятами о них говорили. Березин признался, что над этими причинами он голову сломал. Потому что нельзя найти никакой общей причины, которая объединяла бы всех четверых! В случае с бизнесменами мог быть какой-то конфликт из-за бизнеса – ну, конкуренция, или место выгодное занял, или еще что. Прокурор мог выйти на убийцу, начать под него копать. Но вряд ли он копал там же, где был конфликт с Гурьяновым и Касимовым. А журналист? Он что, тоже копал?
– А вы, кстати, проверяли эту версию? – встрепенулся Лев. – Смотрели дела, которыми в последнее время перед смертью занимался Конягин, сравнивали их с темами расследований Угрюмова?
– Все это мы делали, – заверил его Крячко. – И дела смотрели, и темы журналистских расследований тоже смотрели.
– Неужели ничего не совпадает?
– Ну, как сказать… Угрюмов ведь многим занимался. Кое-какие темы он только обозначил, статьи по ним так и остались не написанными. И если брать все вместе – и то, что было опубликовано, и то, о чем он только собирался писать, – там, пожалуй, найдется пара общих тем с проверками, которыми занимался Конягин. Но нигде нет фигурантов, которыми бы они оба интересовались.
– Да, согласен, вопрос о причинах убийств – самый сложный. Но разгадать эту загадку нам необходимо. Возможно, одно какое-то убийство наш маньяк совершил для отвода глаз, чтобы нас сильнее запутать. А заодно удовлетворить свою страсть к убийствам. Но остальные должны иметь причины. В общем, завтра начинаем составление тех самых списков.
– И какую из жертв ты возьмешь на себя? – спросил Крячко. – Может, прокурора? А то им занимался этот мальчик, Соболев, и он уж точно не копал глубоко.
– Хорошо, давай я возьму на себя прокурора, – согласился Гуров. – А ты займись самой первой жертвой, Гурьяновым. Мне кажется, майор Березин, при всей его дотошности, где-то там недосмотрел. А майору я позвоню и скажу, чтобы он занимался Касимовым. А капитан и лейтенант вместе пусть закинут сеть на Угрюмова. Только знаешь что? В ходе этой проверки не обращай такое уж большое внимание на алиби подозреваемых.
– Не смотреть на алиби? – удивился Стас. – А в чем тогда вообще смысл проверки? Как тогда отсеивать непричастных? И почему мы не должны доверять алиби?
– Потому что это алиби может быть заранее организовано, – объяснил Гуров. – Ты ведь знаешь, как это бывает. Человек намечает совершить преступление. Осматривает место, продумывает детали. В том числе подбирает людей, которые могли бы «видеть» его в нужное время в другом месте. Где-то можно подвести часы, где-то включить диктофон с собственным голосом… да много чего можно придумать! Так что с ходу полагаться на алиби не стоит.
– Да, трудную задачу ты поставил… – покачал головой Стас.
– А у нас с тобой других и не бывает, – заметил Гуров. – Ладно, давай расходиться. Будем считать, что мозговой штурм закончился. Надо отдохнуть перед настоящей работой.
Глава 5
На следующий день рано утром Гуров явился в здание областной прокуратуры и направился в кабинет областного прокурора Сытника. Правда, ему пришлось четверть часа ждать – руководитель зареченской прокуратуры еще не пришел на работу. Но вот наконец Матвей Сытник появился, и они с Гуровым прошли в кабинет. Здесь Лев представился и сообщил, зачем пришел.