Убить посыльного
Шрифт:
Закрыв дверь, Веда пошла выключать свет, и в это время зазвонил телефон.
Она почти ничего не знала о Джейсе: лишь однажды, когда заехала в Китайский квартал за покупками, увидела там Джейса.
С ним был мальчик лет девяти. Она заметила, что они зашли в рыбный магазин. Когда она в следующий понедельник упомянула об этом, Джейс сказал, что она, должно быть, обозналась.
В конце рабочего дня брать трубку не хотелось, но она подумала: а вдруг это Джейс?
— Курьерская служба «Скороход», — проговорила она привычно.
— Это детектив Дейвис, мэм. Хочу задать
Веда скорчила гримасу телефонной трубке.
— Вы что, друг с другом не общаетесь? За что только я плачу налоги? За то, чтобы вы приставали ко мне с одними и теми же вопросами, как какие-то дебилы? Можно подумать, мне вечером делать больше нечего, кроме как разговаривать с вами. Все. Я кладу трубку.
Она бросила трубку на рычаг и взглянула на рацию. Попробуем еще раз. Она подрегулировала микрофон.
— Диспетчерская вызывает Шестнадцатого. Где ты, Одинокий Ковбой? Деньги все еще у меня… Ты меня слышишь?
Молчание. Даже помех нет. Просто ничего.
Веда выключила свет и надела плащ. Было уже поздно. Если бы Джейс хотел позвонить, он бы это уже сделал.
В переулке тьма кромешная. Опять пошел дождь. Лампочка над дверью не горела — она выключалась каждый раз, когда начинался дождь. Веда вынула из сумки ключи от машины.
И тут свет ударил ей в лицо, мгновенно ослепив ее.
— Я детектив Дейвис, мэм, — сказал мужчина.
Что-то здесь не так, подумала Веда. Если он стоял здесь все это время, почему не зашел? Почему звонил ей по телефону?
— Мне необходимо получить от вас адрес, мэм.
Странное чувство охватило ее. Ей хотелось побыстрее уехать.
— Какой адрес? — спросила она, медленно продвигаясь к своему фургону.
— Вашего курьера, Деймона.
— Сколько раз вам повторять? У меня нет адреса этого парня. Нет и номера его телефона. Я не знаю, где он живет.
Дейвис подошел к ней ближе.
— Как же такое может быть, что вы не знаете ни адреса, ни телефона своего сотрудника? Этот номер у вас не пройдет!
— Не могу же я вам сказать то, чего сама не знаю.
Она подошла к машине, и тут уже ей некуда было от него бежать. Она стояла, сжимая в руках ключи.
— Значит, не хочешь по-хорошему? — спросил он.
— Я вообще не хочу иметь с вами никакого дела.
— Мне наплевать на то, что ты хочешь, — прорычал он и бросился на нее.
Тяжелый фонарь ударил ее по плечу, нога у нее подвернулась, и она упала, сбросив с себя нападавшего. Потом попыталась подняться, но опять упала.
Дейвис прижал ее спиной к машине. Она почувствовала на горле что-то острое.
— Говори сейчас же, — прохрипел он.
— Я правда не знаю, — сказала Веда. Собственный голос показался ей чужим — таким он был дрожащим и испуганным. Она плакала. Она подумала о своих детях.
— Где он? Ответишь мне — и поедешь домой, к деткам.
Она вся дрожала. Она сейчас умрет, оберегая тайну, которой не знает. Веда дала ему единственный ответ:
— Я видела его в Китайском квартале.
— Значит, в Китайском квартале.
Она собиралась еще что-то ему сказать, но слова почему-то не выговаривались, получались
Ей хотелось закричать от ужаса, но она не могла этого сделать. Она захлебывалась собственной кровью. А потом упала на мокрый асфальт.
Глава седьмая
Дайана Николсон пила мелкими глоточками весьма посредственное шампанское. Ей было скучно. Отель «Полуостров Беверли-Хиллз» — самое подходящее место для проведения политического мероприятия. Этот банкет был частью кампании по выборам окружного прокурора. Но мало что в мире политики могло произвести впечатление на Дайану. Весь этот мишурный блеск давно для нее потускнел.
Ее муж двенадцать лет жизни отдал политике, это была вторая любовь Джозефа. Его первой любовью была работа, которая сделала его богатым. Дайана шла в этом списке где-то после гольфа и яхты. В последние два года супружеской жизни они встречались в основном на светских мероприятиях.
Он женился на ней из-за того, что она прекрасно подходила ему как спутница в его светской жизни. Она была хороша собой, прекрасно, со вкусом одевалась и умела поддержать любую беседу. Но ее служебное рвение его не устраивало, а она наотрез отказывалась бросить работу. И чем более натянутыми становились их отношения, тем сильнее Дайана цеплялась за свою работу, боясь упустить единственное, в чем она была полностью уверена. Потому что в любви мужа она уже начала сомневаться.
И теперь она иногда ходила на банкеты, потому что ей нравилось наблюдать за людьми и подслушивать чужие разговоры, к тому же, когда она появлялась на людях в сопровождении своих знакомых, это отпугивало сводников. А помелькав на публике, можно сходить в ресторан. Сегодня ее спутником был Джефф Готье, сорокашестилетний красавец, прокурор Лос-Анджелеса, закоренелый холостяк.
Она оглядела собравшихся. Знакомые лица! Прокурор округа Стейнман с женой, мэр города с женой, помощник окружного прокурора Джираделло со своей свитой. Дайана и Готье приветствовали других гостей. Взгляды сталкивались, как корабли в ночи, — каждый высматривал следующую важную персону, к которой следует подойти.
И вот такая именно персона и вошла в зал.
Норман Краун был небольшого роста, худощавым, с седыми волосами и аккуратно подстриженной бородкой. С ним были его сын Филип и два охранника, похожие на тайных агентов. Толпа расступилась перед ними, как будто это члены королевской семьи. Старший Краун сразу же направился к окружному прокурору.
Его сын (от второго, неудачного брака; заговорил с Энтони Джираделло, который тут же расплылся в улыбке. Они были ровесниками и оба окончили юридический факультет Стэнфордского университета, но Филип носил фамилию Краун, что давало ему всяческие привилегии, и теперь занимал высокую должность в компании «Краун энтерпрайзис». Джираделло был сыном фермера, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы занять пост в офисе окружного прокурора.