Убить сёгуна
Шрифт:
— Ради всего святого, Накамура, ты говоришь как священник. Перед нами глупая тварь. А ты делаешь из нее вассала, верного господину! — фыркнул Хонда.
— Что ж, — сказал Накамура, — в каком-то смысле птица и есть вассал. Она служит Иэясу-сама, а за это рада получить любую награду, которую дает ей сёгун. Так что она с теми, кто сражается за нашего господина.
— Я сражаюсь, потому что я Микава-буси, воин Микавы! — воскликнул Хонда. — Еще скажи, что эта тварь понимает смысл бусидо!
Не обращая никакого внимания на гнев Хонды, Накамура произнес:
— Ты затронул любопытную тему. Интересно, есть ли у птиц бусидо? Возможно, нам стоит изучить данный вопрос.
Хонда уже был готов взорваться, но тут в разговор вмешался Иэясу:
— Скоро ты начнешь говорить о кроликах-судьях и барсуках-врачевателях. Животные, несомненно, обладают многими чертами, свойственными людям, но все же ты заходишь слишком далеко, говоря, что у них может быть понимание бусидо.
Накамура опустил голову.
— Прости болтовню праздного человека, Иэясу-сама.
Сёгун привык скрывать мысли. Несмотря на то что он отчитал Накамуру, его крайне позабавило предположение о существовании птичьего бусидо. А вот Хонда слишком серьезно воспринял размышления Накамуры, так что стоило укорить ученого человека, дабы успокоить вспыльчивого даймё.
В ответе Накамуры, впрочем, сёгуну также послышался некий укор. Он человек ученый и при этом весьма тщеславный. Накамуре хотелось бы играть более значительную роль в новой Японии, создаваемой сёгуном. Иэясу был рад, что Хонда не понял тонкого намека, иначе эти два вассала поссорились бы между собой. Усмирение людей напоминает приручение птиц. Накамура — ученый, однако он храбр и способен в разгар битвы спокойно декламировать китайские стихи, прерываясь лишь для того, чтобы отдать приказ воинам.
А вот Хонда относится к даймё старого тина. Грубоватый воин, обладающий здоровым народным чувством юмора и склонный к необузданному гневу. Утонченность ему недоступна. Хонда с самого начала находился при Иэясу, еще в те времена, когда юный Токугава получил во владение поместье Микава и прилагал усилия к тому, чтобы вернуть уважение своему клану. Прошло много лет, выиграно немало битв, и вот теперь род Токугава вновь занял в Японии высокое положение, а всякий человек, являющийся Микава-буси, то есть воином из старинного поместья Иэясу, мог этим гордиться.
Члены старой гвардии, пребывавшие некогда в полной безвестности, верно, уже не надеялись стать правителями Японии. Хорошо, что Иэясу отличается завидным здоровьем и прожил долгую жизнь, стремясь при этом стать сёгуном. Порой мы способны сами определять свою судьбу, если знаем конечную цель.
Время, как ничто иное, соединило Хонду и Иэясу. Они сражались в битвах и одолели множество врагов, уничтожая их одного за другим. Токугава полностью доверял своему вассалу. Однако качеств, сделавших Хонду бесценным военачальником, коему нет равных в жестоких схватках, недостаточно для достижения конечной цели — основания династии. Только образованные люди вроде Накамуры способны создать правительство, которое удержит власть на долгие годы.
Накамура принадлежал к людям благородного происхождения, тодзама, присоединившимся к Иэясу после битвы при Сэкигахаре. Хонда же — из фудаи, императорских слуг, которые на протяжении многих лет помогали Иэясу достичь высот власти. Тодзама, особенно умники вроде Накамуры, всегда будут вызывать подозрение. Думающий вассал опасен господину.
Однако несмотря на опасения, сёгун четко знал: чтобы создать устойчивое правительство, следует опираться на таких даймё, как Окубо, Тояма и Ёсида. Он награждал людей тодзама более щедро, чем воинов фудаи. Вассал фудаи получает от тридцати до пятидесяти коку, то есть стоимостей мер риса, необходимых для пропитания воина в течение года, а вассал тодзама может получить в пять или даже десять раз больше. Фудаи недовольны — и все же остаются верны хозяину. А вот преданность тодзама приходится покупать, да еще надо и хорошенько присматривать за ними.
Два предыдущих правителя Японии, Нобунага и Хидэёси, не сумели сохранить свои династии, и те прервались после их кончины. Как в случае с голубем, смерть подкралась к ним, когда они всматривались в горизонт. А Иэясу намеревался создать династию, которая переживет его, и молил богов дать ему еще несколько лет жизни, дабы заложить твердое основание сёгуната Токугава.
Иэясу шестьдесят с небольшим, но на самом деле он моложе. Будущий сёгун родился в год Дракона, за пять дней до начала года Змеи. Родиться в год Дракона — весьма благоприятный признак для самурая, пусть его семья и не слишком могущественна. При рождении мальчику уже насчитали один год. Ведь каждый ребенок проживает в утробе матери целых девять месяцев. Кроме того, согласно японской логике, никому не может быть ноль лет. А через шесть дней после рождения, накануне Нового года, все в Японии стали на год старше. Таким образом, новорожденному сразу исполнилось два года.
Сёгун оглядел небольшой луг, по которому ехали охотники, и заметил:
— Попробуем счастья вон там.
И указал на юг. Потом отдал сокола одному из сокольничих и поскакал вперед.
Когда охотники скрылись из виду, люди, прячущиеся среди скал, вышли на луг.
— Теперь я знаю, кого должен убить. Скажи мне, когда следует это сделать.
— Завтра Иэясу-сама проводит инспекцию строительства замка в Эдо. Площадка там большая и окружена многочисленными домами. Вместе с ним прибудет свита, все его главные даймё. Возможно, соберется большая толпа, чтобы посмотреть на нового сёгуна. Вот тогда и настанет твое время.
— Хорошо, — сказал человек. — Считай, что дело сделано.
Глава вторая
Дети пристально наблюдают за схваткой.
— Отдай мое сокровище! — кричит храбрый самурай.
— Нет, я никогда не отдам его тебе! — отвечает волосатый великан-людоед.
— Ну, хорошо же. Я тебя предупредил! Возьму сейчас мой меч Победитель Великанов и убью тебя!
— Ай-яй-яй! Больно!.. — визжит злодей.
Дети смеются. Они собрались вокруг ками-сибаи, владельца бумажного кукольного театра, и смотрят, как внутри деревянного ящика происходят удивительные события. Сам ящик стоит на веретенообразных ножках и представляет собой миниатюрную сцену. Лист расписанной красками бумаги образует театральный задник: это фантастический лес из искривленных деревьев с низко склоняющимися ветвями. Коричневые стволы отбрасывают темные тени, похожие на зловещую паутину. Актеры — две вырезанные из бумаги фигурки, надетые на бамбуковые палочки. Кукольник управляет ими, показывая истории о воинах и чудовищах.