Убить страх
Шрифт:
– Ну, у нас-то городок маленький, – улыбнулась Катя, но улыбка получилась невеселой.
– Городок маленький – ловить будет легче, – объявила Аня. – И женщина эта жива осталась, так что недолго ему теперь гулять придется, соколу ясному.
Кассирша была занята разговором.
– Три сорок семь, – сказал он, протягивая пятерку. – В первый отдел.
Кассирша недовольно на него посмотрела, но деньги взяла, успев еще сказать подруге:
– Что ты говоришь? Ну надо же, – и повернулась к нему наконец: – Что вы сказали?
– В первый отдел три сорок семь, пожалуйста, – повторил он.
– А самое обидное, что она одна только и видела маньяка в лицо, – сказала подружка кассирше, продолжая прерванный разговор.
– Но она хоть успела его приметы
Кассовый аппарат заурчал и выстрелил чек.
– В том-то и дело, что нет, – сказала подружка. – Она в сознание так и не пришла.
– Вам еще что-то? – спросила кассирша.
– Нет-нет, – поспешно ответил он и отошел на два шага, делая вид, что пересчитывает сдачу.
– У меня там одноклассница бывшая работает медсестрой, – донеслось до него. – Рассказывает, что день и ночь возле той женщины милиционер дежурил, все ждал, когда она в сознание придет, чтобы с нее показания снять. А оно видишь как обернулось.
Он выскочил на улицу, сжимая в руках неотоваренный чек, и там, на крыльце, расхохотался громко, приседая и колотя себя по коленям ладонями. «Не приходя в сознание! – ликовал он. – Не приходя в сознание!» И хохотал, счастливый.
Мальчишка с мороженым испуганно посмотрел на него и перешел на противоположную сторону улицы.
– Значит, все-таки умерла, – сказал Боркин и забарабанил пальцами по крышке стола.
– У нас еще приметы есть, – подсказал Толик.
– А-а, брось, – Боркин махнул рукой. – Что это за приметы? Рост средний, волосы темные, одет в брюки и рубашку. Под эти приметы и ты подходишь. Сумерки уже были, так что мужик тот плохо насильника рассмотрел. Да и подслеповат он, как мне кажется. И приметы эти липовые – только от желания помочь хоть чем-то. А ты говоришь, – и Боркин опять махнул рукой. В этом его жесте сквозила досада. – Весь отдел на ногах, а толку – ноль.
– Найдем, – сказал Толик.
– Не надо мне этих пионерских обещаний! – взорвался Боркин. – Мне предложения нужны, понял?
– А у меня есть предложение, – сказал Толик. – Ему надо приманку подпустить.
– Приманку? – протянул Боркин. – А ведь это мысль, пожалуй.
Поначалу он обосновался на автобусной остановке. Здесь, под навесом, стояла лавочка, и он сидел, вытянув ноги, и провожал взглядом проносящиеся мимо автомобили. Сразу за дорогой начиналось большое поле. Урожай уже собрали, и оно было перепахано. Из развороченной земли торчали золотистые стебельки.
Потом он подумал, что не стоит ему сидеть здесь, на виду, поднялся и спустился от дороги вниз. По тропинке он дошел до леска и здесь с тропинки свернул, прошел еще немного и сел в траву. Теперь ему была видна автобусная остановка, а чуть левее, если повернуть голову, – начало тропинки. Если по этой тропе пройти через лесок, то вскоре выйдешь на городскую окраину, в район одноэтажных домов, прячущихся в тени фруктовых деревьев.
Здесь, на остановке, обычно выходили пассажиры междугородных транзитных автобусов, идущих из областного центра, или, как здесь говорили, из столицы.
Он докурил сигарету и лег в траву. Подумал, что все прохладнее становится с каждым днем и скоро будет совсем холодно. Тогда, наверное, придется временно прекратить свои набеги, переждать холода. Потом он вспомнил себя и свои мысли месячной давности, когда еще не началось это.
Все оказалось не так сложно и страшно, как представлялось раньше, и болезненное напряжение первых дней сменилось чем-то похожим на азарт. Да, он не боялся теперь – его боялись, и это придавало ему уверенности. Он был вольным охотником, охотником в краю, где очень много дичи, и когда он думал о себе так, то чувствовал, что становится сильнее. И смелее. Он так задумался, что не услышал, как подошел к остановке автобус. Открылась дверь, и пассажиры, человек десять, ступили на землю и, вытянувшись гуськом, пошли по тропинке к леску. Он даже не пошевелился, потому что понял, что бесполезно: женщин было всего три, и шли они посередине, так что нечего было и думать идти за ними. Когда люди скрылись за деревьями, он достал из кармана пачку сигарет и закурил. Нет, положа руку на сердце, можно признаться, что были
Девушка наклонилась к сумке, достала зеркальце и помаду и начала красить губы. Он, лежа в траве, следил за ней из своего укрытия. Она стояла спиной к солнцу, и зайчик от зеркала дрожал на ее лице. Наконец она закончила, спрятала вещи в сумку и, подхватив ее в руку, пошла по тропинке к лесу. Когда девушка подошла ближе, он смог рассмотреть ее и понял, что это, судя по всему, первокурсница, едущая к родителям в гости: не девушка даже, а девочка, потому что крашеные губы на ее мордашке не смотрелись совсем – рано ей еще краситься. Она прошла совсем недалеко от него, и он, выждав несколько мгновений, поднялся из травы и мягко пошел параллельно тропе, а через минуту уже увидел девчонку. Та шла довольно быстро и за все время ни разу не оглянулась назад. Убедившись в этом, он вышел на тропу и пошел, стараясь выдерживать дистанцию, иногда теряя девчонку за очередным поворотом и сразу же вновь ее настигая.
Когда он понял, что шоссе осталось далеко позади, он быстро натянул свои перчатки и прибавил хода. Здесь была небольшая ложбинка, и девчонка, спустившись в нее, пропала из его поля зрения. Он сразу перешел на бег и через несколько мгновений добежал до того места, где тропинка спускалась в ложбинку. Девчонка уже была внизу, теперь ей предстоял подъем, а сумка у нее была тяжелая, и она сразу потеряла в скорости, и когда он понял это, бросился, не раздумывая, вниз, и ему оставалось до девчонки каких-нибудь пять метров, когда та услышала за спиной шум и резко обернулась. Она испугалась – это он точно видел, – но не закричала и не попятилась, а неожиданно для него бросила свою сумку на землю и метнулась по тропе вверх. Он не успел отвернуть в сторону, наткнулся на сумку и упал, больно ударившись обо что-то коленом, а когда вскочил, девчонки уже не было в ложбине, и только шум там, наверху, подсказал ему, что надо догонять ее, потому что еще пяток минут, и она выскочит к домам, и тогда… Он вскочил и помчался по тропе и, когда поднялся из ложбины наверх, снова увидел девчонку! Она была уже далеко, и ему пришлось напрячь все силы, чтобы нагнать ее. Но однако, когда между ними осталось метров двадцать, девчонка неожиданно свернула с тропы и побежала по траве, постепенно забирая вправо. Он сразу понял, зачем она это сделала: сейчас будет небольшой ельничек, потом, сразу за ним – пустырь, но на пустыре она уже почти в безопасности: там, за пустырем, метров через триста, – круг автобуса, там почти всегда есть люди, и если она выскочит на пустырь и начнет кричать – тогда все, приплыли.
Девчонка уже скрылась в ельнике, он рванулся следом, отбрасывая руками от лица еловые лапы, и вдруг увидел девчонку прямо перед собой, она стояла на небольшой поляне и смотрела не на него, а куда-то в сторону, и когда он тоже выскочил на поляну, понял, почему она остановилась. Чуть в стороне, под елями, стояла легковушка, а возле нее – двое молодых парней. Первым его желанием было броситься обратно, затеряться среди елей, но ноги словно приросли к земле, и он стоял как вкопанный, не в силах сделать ни шага. Так они и стояли все вчетвером: он, запыхавшаяся девчонка и два парня с гаечными ключами в руках. Стояли и смотрели друг на друга. Он опустил руку в карман брюк и сжал нож, лихорадочно соображая, что ему теперь предпринять.