Убить страх
Шрифт:
Дома мать при его появлении вышла в прихожую.
– Как дела? – спросила.
– Ничего, ма, все нормально.
– Как твои бурсаки? – Она пэтэушников называла бурсаками.
– С ними все в порядке, ма. Прогуливают занятия потихоньку.
– Их дело молодое. Ужин греть?
– Я сначала в душ схожу, ма.
Заперевшись в ванной, он разделся и осмотрел свою одежду. Пятен крови не было, и это его успокоило. На всякий случай он все перестирал,
Мать хлопотала на кухне. Он присел на табурет, наблюдая за ее плавными, уверенными движениями.
– Хлеб черствый немного, – сказала мать. – Не было свежего в булочной.
– Ничего, – он махнул рукой. – Любой съем. Что-то я сегодня проголодался.
– Я тебе почему всегда и говорю: бери бутерброды на работу.
– Ма, ну хватит уже – сколько можно? – Он сделал вид, что рассердился.
– Я же как лучше хочу, – вздохнула мать. – Сын ты мне или не сын?
– Сын, – буркнул он.
После ужина он вышел на балкон, закурил. Стоял, опершись на перила, свесив голову. Мать вышла тоже, встала рядом. Сказала:
– Какой-то ты сегодня… – Замялась, подыскивая нужное слово, наконец нашла: – Усталый, что ли.
– День сегодня был хлопотливый, – сказал он и выпустил дым кольцами. – Устал я немного.
Кольца табачного дыма удалялись, растворяясь в воздухе.
– Да, работа есть работа, – кивнула мать, соглашаясь. – Только на пенсии и отдохнешь.
Через пару дней Толик поинтересовался:
– Ну, как там твой писатель?
– Какой писатель? – не поняла Катя.
– Который записки пишет.
– А, этот!.. – Она махнула рукой. – Пока больше ничем себя не проявил. Может, надоело?
Но на следующий день записка появилась. Она лежала в журнале на странице, которую Катя открыла. На этот раз от тетрадного листка оторвали четвертушку, и на ней корявыми печатными буквами было выведено: «Завтра начнем. Готовься».
Катя сжала листок в кулачке и беспомощно взглянула на класс. Она смотрела и не могла понять – кто? Кто из них? И что они собираются начинать завтра? К чему ей готовиться? Только сегодня она поняла, что тот, кто пишет ей эти записки, – не глупый шутник, нет. Он жесток, потому что знает: ожидание неведомой опасности – нелегкое испытание. И предлагает Кате пройти через это.
– Глупо! – вдруг громко сказала Катя, и весь класс, затихнув, стал смотреть на нее. – Глупо то, что ты делаешь!
Она смотрела в лица ребят и не видела ни одного насмешливого
Матери дома не было. Он зашел в ванную, на ощупь убедился, что нож лежит на месте. Щелкнул замок двери, и сразу же в прихожей вспыхнул свет.
– Это ты, ма? – он быстро распрямился, посмотрел в висящее на стене зеркало.
– Я, – отозвалась мать.
Он сделал безразличное лицо и вышел из ванной.
– Что делается! – вздохнула мать. – Слышал? Девушку убили!
– Нет, – он сунул руки в карманы брюк. – Ограбили, что ли?
– Изнасиловали. В лесочке, возле завода. А потом убили.
– А кто такая? Гулящая небось?
– Да нет. Говорят, хорошая была девочка.
– Чего же она по лесу шлялась?
– Она не шлялась. Она к заводу шла, чтобы с матерью встретиться.
– А-а, – протянул он. – Понятно. Поужинаем?
Мать прошла на кухню и спросила оттуда:
– Ты что будешь есть? Суп разогреть?
– Разогрей.
– Их там целая банда, – сказала мать.
– Кого их? – не понял он.
– Тех, что насиловали, – пояснила мать.
– Ты-то откуда знаешь? – удивился он.
– Женщины в магазине говорили.
– Ничего, всех поймают, – сказал он, успокаиваясь.
– Кто их знает, – вздохнула мать. – Их поймают, а они возьмут да откупятся. Что ты, милицию не знаешь?
– Так ведь здесь убийство, как же откупятся?
– А вот так и откупятся. Деньги дадут, а милиция за это посадит не их, а кого-нибудь невиновного. Вот тебя схватят и посадят.
– Да что ж ты такое говоришь-то, ма? – вздрогнул он.
– Это я так, для примера сказала, – махнула рукой мать. – Садись за стол, суп уже согрелся.
В учительской никого не было, только завуч Таисия Михайловна сидела за своим столом и листала ученические тетради.
– Здравствуйте, – сказала Катя.
– Доброе утро, Катенька. – Таисия Михайловна закрыла лежащую перед ней тетрадь и сняла очки. – Ваш муж, кажется, работает в милиции?
Катя молча кивнула.
– Ну что, не нашли еще убийцу той девочки?
– Нет, Таисия Михайловна, пока ищут.
Катя сняла с полки классный журнал и быстро его перелистала. Записки не было.