Неправильный солдат Забабашкин
Шрифт:
Глава 1
В темноте
Предисловие
Раскатистый грохот взрыва прозвучал неожиданно и вывел меня из сна. Затем ещё один. И ещё. От последнего, который бухнул прямо за окнами, выбитые ударной волной стёкла с жалобным звоном полетели внутрь палаты. От поднявшейся пыли сразу же стало нечем дышать. В коридоре раздались женские и мужские крики. Соседи по палате, которых отчего-то оказалось гораздо больше одного в палате, рассчитанной на двоих,
Я же, ничего не понимая и ничего не видя, постарался взять себя в руки, сел на кровать и, шаря рукой по стене в поисках кнопки вызова медперсонала и стараясь успокоиться, спросил:
— Товарищи, что случилось? Что происходит? — и, видя, что мои слова за шумом и гамом, творившимся в коридоре, почти не слышны, закричал: — Господа-товарищи, позовите, пожалуйста, медсестру!
Но, к сожалению, все мои попытки хоть немного привлечь внимания к своей персоне оказались тщетны — меня никто не слушал и не слышал. В коридоре творился форменный бедлам — все кричали, все спорили, кто-то плакал и стонал. Суеты же добавил ещё один взрыв, что, как мне показалось, произошёл на крыше очень престижной больницы, в которую я лёг по квоте. Очередь в это элитное заведение длилась годами. Операции стоили баснословных денег, и я боялся, что к тому времени, когда подойдёт моя очередь, я полностью потеряю зрение.
Но нет, случилось чудо — три дня назад мне позвонили и через день я уже лежал на операционном столе, где врачи произвели не только лазерную коррекцию, но и квалифицированное оперативное вмешательство. Дополнительная сложность заключалась в том, что операцию нужно было проводить сразу на оба глаза, но, к счастью, врачи справились. По их словам, операция прошла вполне успешно, и вот теперь, когда казалось, что всё плохое позади, я попал в такую непонятную передрягу, да ещё и в состоянии ничего не видящего.
В повязке с закрытыми глазами мне предстояло проходить семь дней. И вот на тебе — такая невезуха. Сижу с завязанными глазами, а террористы атакуют больницу бомбами. Предположение о том, что за окном мог взорваться какой-нибудь газовый баллон, например, использующийся для сварки или для нагрева пластиковых натяжных потолков, я даже рассматривать не стал из-за несостоятельности. Вряд ли взрывная волна от такого баллона могла достичь девятого этажа клиники, на котором располагалось хирургическое отделение.
В подтверждение моих слов на улице почти одновременно раздалось ещё несколько взрывов, которые ко мне в палату принесли не только осколки стекол, что не были выбиты ранее, но и больно ударившие по телу комья земли.
«Это что же там за мощность заряда в этих взрывных устройствах, если они на такую высоту могут землю зашвыривать?» — очень удивился я.
К этому времени, так и не найдя проклятую кнопку вызова, которая должна была располагаться на стене рядом с изголовьем кровати, решил, что спасение утопающих —
А потому набрал в лёгкие как можно больше воздуха и истошно заорал во всю глотку:
— Сестра! Медсестра! Я в палате номер девятьсот тринадцать! Нужна помощь!
Понимая, что из-за взрывов за окном и шума в коридоре меня могут не услышать, продолжил кричать, уже встав с кровати.
— Сестра! Медсестра!!
К величайшему счастью, мои действия таки сумели возыметь нужный эффект.
Ко мне кто-то подбежал и, схватив за локоть, ангельским, красивым девичьим голосом, произнёс:
— Давайте, Забабашкин, берите меня за руку и идёмте вниз.
— Забабашкин? — удивился я, но руку не отверг, а наоборот, вцепившись в неё, потребовал: — Девушка, скажите, что происходит.
— Немцы прорвались. Уже в городе. Сейчас эвакуация будет. Приказано всем срочно спускаться к выходу.
— С девятого этажа? — обомлел я, прикидывая, как тяжело будет идти по ступенькам тем, кто лежит тут с проблемами на ногах или вообще тяжёлым. Впрочем, и мне, «слепому», тоже было далеко не сахар идти наугад в атмосфере паники.
«Упаду — могут и затоптать. Народа в больнице лежит много», — подумал я и решил проявить инициативу, но вначале поинтересовался: — Девушка, Вы медсестра?
— Да. Вы разве не видите? — буркнула она, а потом поправилась, не переставая меня куда-то вести: — Ах, да. Вы же после операции.
— А давайте лучше на лифте спустимся?
— На каком ещё лифте?! У нас их отродясь тут не было.
— Э-э, да?
— Естественно, — прощебетала девчонка.
И тут её позвали.
— Алёнка, скорей сюда. Помоги с тяжёлым!
— Я сейчас! Я быстро! — сказала она, и собралась было от меня убежать.
Но я не позволил это сделать, вцепившись ей в руку ещё сильнее.
— А я?! Я же не вижу ничего! Не смогу сам спуститься. Да что там спуститься, — и напомнил, — я даже лестницу, скорее всего, найти не смогу!
— Сейчас, — крикнула девица и обратилась к проходящему рядом человеку: — Товарищ лейтенант, проводите, пожалуйста, больного Забабашкина вниз. Мне нужно помочь старшей медсестре.
— Конечно, — ответил военный и, взяв меня под локоть, скомандовал: — Как звать?
— Ал… — собрался было ответить я.
Но не успел этого сделать, потому что за окном так бахнуло, что меня слегка оглушило. В голове тут же стало звенеть.
— Так вот, Алексей, — по-своему понял мой ответ сопровождающий, — сейчас идём прямо по коридору, приблизительно пятнадцать шагов. Дальше повернём. Но об этом я скажу позже. А пока только прямо. Понял? Вперёд, боец.
На то, что мне, человеку возрастом уже почти под шестьдесят лет, «тыкнул» человек явно младше меня как минимум в два раза, я решил внимания не обращать. Сейчас было не до этого. Сейчас нужно было выйти из здания, которое явно подвергалось целенаправленному обстрелу.