Убить волка
Шрифт:
Нет ничего, что могло бы быть превыше подобного великолепия праздной пышности на небе и на земле.
Шэнь И открыл бутылку вина и протянул руку, чтобы заполнить чарку Гу Юня.
– Это первый год выплаты дани с запада после подавления восстания. Лучший сорт виноградного вина и яшмовая чарка. Отличное вино должно соответствовать герою. Отведай же его!
Гу Юнь уставился на яшмовую чарку, и выражение его лица постепенно смягчилось, став более подобающим празднику. Он сделал всего один глоток, затем отставил пиалу в сторону - не то, чтобы вино было плохим,
– Довольно, - сказал Гу Юнь, - я не очень люблю такое вино. Поменяй его на желтое вино "Хуадяо" [6]. Я не герой, а трус. Ох, господа, прошу, присаживайтесь, не волнуйтесь о детях, они поели дома. Пусть играют.
Пока они разговаривали, Гу Юнь почувствовал, что его линия обзора стала немного размытой. Он наклонился и ущипнул себя за переносицу. Он прекрасно понимал, что действие лекарства, которое он принял несколько дней назад, скоро закончится.
Эффект от лекарства заканчивается примерно за пол часа. Когда это начинает происходить, Гу Юнь постепенно начинает терять зрение и слух.
Когда Шэнь И заметил этот знакомый жест, он сразу понял, что происходит.
– Маршал?..
– Ничего, - Гу Юнь покачал головой. Заменив вино, он поднял чарку ко всем сидящим за столом.
– Все вы - одни из миллиона могущественных воинов Великой Лян. Вы все отважились выйти на поле брани рядом со мной. Пусть у нас нет ни богатств, ни власти, ни влияния, лишь только суровые условия жизни на границе и ничтожное жалование. Вы все пережили так много. И эту чарку я поднимаю в честь всех вас, мои братья.
Когда Гу Юнь закончил с первым тостом, он наклонился к своей чарке, а затем налил себе еще немного вина:
– Вторую чарку я поднимаю братьям, павшим на западе. Тогда я не знал высоту неба и толщину земли, я был неопытен и повел их вперед, но я не смог вернуть их назад...
– Маршал, - сказал Шэнь И, - наступает Новый Год. Пожалуйста, не нужно больше ничего говорить.
Гу Юнь чуть улыбнулся. Опустошив чарку, он доверху наполнил её и поднял, чтобы произнести еще один тост:
– Третью чарку, - прошептал Гу Юнь, - я поднимаю Владыке неба и Владычице земли. Я желаю, чтобы Боги радушно приняли души моих соратников.
Чан Гэн стоял у окна. Никто не знал, когда красивые пейзажи снаружи перестали привлекать его. Он повернулся и, не моргая, уставился на Гу Юня.
Он видел Гу Юня увлеченным и полным энергии, но он также видел, как Гу Юнь совершенно бесстыдно может лениться.
Но он никогда не видел, чтобы Гу Юнь поднимал тост и залпом выпивал за чьи-то души. Такой ифу ему был незнаком.
Размышляя об этом, Чан Гэн понимал, что Гу Юнь также никогда не злился на него. Он вообще редко когда-либо показывал свою усталость или раздражение. Он иногда дразнил Чан Гэна и забавлялся, когда тот в ответ мило обижался. Он был доброжелательным и приветливым, но при этом он был таким... Возмутительно отвратительным! И все же, другие эмоции Гу Юня были скрыты от Чан Гэна.
Потому что Чан Гэн был просто ребенком, который ничего не мог сделать.
Чан Гэн внезапно
В этот момент Гэ Пансяо обернулся и закричал:
– Аньдинхоу, господин! Генерал Шэнь! Западный человек вывел танцевать много диких зверей! Смотрите!
Примечания:
1) Cяо - обращение: младший, маленький молодой (относительно младший), употребляется вне зависимости от пола.
2) ? [yuan] "Юань" означает "Змей". В башне Ци Юань (???) это тоже самое что "Юань" в "Гигантском Змее" или в "Красноглавом Змее". "Ци" одначает "подняться, взлететь, возвыситься". Башня Ци Юань это здание-платформа для взлета "Змеев" в небо.
3) Чжай Син (??) переводится, как "срывать\собирать звёзды" (обр. о высоком пике, здании). Башня была очень высокой, оттуда и такое название.
4) Тин (?) - означает "останавливаться, стоять". Тин Юань - место, где "Змеи" могут приземлиться.
5) Пипа (кит. упр. ??, пиньинь: pipa) — китайский 4-струнный щипковый музыкальный инструмент типа лютни.
6) ?? huadiao «хуадяо» (лучшее шаосинское рисовое вино)
Глава 23 «Свирепый тигр»
***
"Я - цветок трех фракций выдающегося Черного Железного Лагеря, чья слава простирается далеко за океан!"
***
Гу Юнь неторопливо вынул монокль "Люли" и опустил его на переносицу. Он как бы между прочим подошел к Чан Гэну, распахнул окно и прищурился, всматриваясь в платформу корабля.
За ухом Гу Юня от монокля "Люли" поблескивала тонкая цепочка из белого золота. Тонкое стекло полностью перекрывало глаз цвета спелого персика, отчего создавалась иллюзия, благодаря которой переносица казалась на вид более прямой. От Гу Юня исходила леденящая душу аура, потому сейчас он напоминал дикого зверя в человеческой оболочке.
Чан Гэн несколько секунд молча смотрел на него, а затем спросил:
– Ифу, что это ты надел?
– Небольшой аксессуар, подарочек наших западных друзей. Он мне идёт? Для людей с запада, которые носят подобный аксессуар - это всего лишь дань моде. Позволь мне пройти кружок по западным границам, и я приведу тебе западную мачеху, хорошо?
– дразнился Гу Юнь.
Чан Гэн ничего не ответил.
Невысокий солдат из фракции Черных Орлов попытался как-то разбавить нависшую в комнате тяжелую атмосферу:
– А! Маршал, вы же не родной отец ему!
– бойко сказал он.
Гу Юнь беззаботно засмеялся.
Низкорослый солдат покачал головой и сказал:
– За последние несколько лет мир изменился. Мысли людей не те, что прежде. Раньше женщины уважали наши добродетель, натуру и нрав; мы ни о чем не переживали. Но теперь все совсем наоборот. Их заботит только то, насколько мужчина талантливый и как он красив. Маршал, мы, братья, холосты не потому, что мы неприглядны, а потому, что просто родились под несчастливой звездой.