Убитая пирамида
Шрифт:
Появилась женщина лет тридцати, все одеяние которой сводилось к поясу из ракушек и цветных жемчужин. Они тихонько звякали, когда она начала медленно пританцовывать, играя на лире. Завороженный Сути заметил татуировки на ее теле: цветок лилии на левом бедре возле лобка и бог Бес над черными волосами паха – знак-оберег против венерических болезней. Хозяйка пивного дома Сабабу, в своем пышном парике со светлыми локонами, была обворожительнее самой красивой из девиц заведения. Плавно сгибая длинные ухоженные ноги, она сделала несколько сладострастных шагов, а потом всем телом подалась вперед, не сбиваясь с ритма мелодии. Умащенная ладаном [36] , она источала упоительное благоухание.
36
Ладан – ароматическое вещество, получаемое из камеди-смолы.
Когда она приблизилась к друзьям, Сути не смог совладать с охватившей его страстью.
– Ты мне нравишься, – сказала она ему, – и, думаю, я тебе тоже.
– Я не хочу покидать друга.
– Оставь его в покое; не видишь, он влюблен. Его душа далеко отсюда. Пойдем со мной.
Сабабу увлекла Сути в самую просторную из комнат. Усадив его на низкую кровать с разноцветными подушками, она встала на колени и принялась его целовать. Он захотел обнять ее за плечи, но она нежно отвела его руки.
– У нас целая ночь впереди, не спеши. Сдерживайся и жди, пока в тебе нарастает наслаждение, вкушай усладу огня, разливающегося в твоей крови.
Сабабу сняла пояс из ракушек и легла на живот.
– Помассируй мне спину.
Несколько секунд Сути предавался игре, но это восхитительное, тщательно ухоженное тело, прикосновения к благоухающей коже лишили его остатков самообладания. Ощутив, сколь сильно его желание, Сабабу противиться перестала. Осыпая ее поцелуями, он дал волю сжигавшей его страсти.
– Ты доставил мне удовольствие. Ты не похож на большинство моих клиентов, они слишком много пьют и становятся вялыми и дряблыми.
– Грех не воздать должное твоим прелестям.
Сути ласкал ее грудь, внимательно следя за ее реакцией; искушенные руки любовника заставили Сабабу испытать давно забытые ощущения.
– Ты писец?
– Скоро буду солдатом. Прежде, чем стать героем, мне захотелось сладостных приключений.
– Раз так, следует одарить тебя в полной мере.
Легкими прикосновениями губ и языка Сабабу вновь пробудила желание Сути. И снова одновременно они издали крик наивысшего наслаждения. Глядя друг другу в глаза, они пытались восстановить дыхание.
– Ты обольстил меня, козлик мой, ведь ты любишь любовь.
– Это самая прекрасная из всех иллюзий.
– Но ты-то вполне реальный человек.
– Как ты стала хозяйкой пивного дома?
– Из презрения к мнимой знати и важным особам с лживыми речами. Они, как и мы с тобой, повинуются голосу плоти и не могут противиться страсти. Если б ты только знал…
– Расскажи.
– Хочешь разузнать мои секреты?
– Почему бы и нет?
При всем своем опыте, при всем обилии встречавшихся ей мужских тел, красивых и безобразных, Сабабу не могла устоять перед ласками нового любовника. Он пробудил в ней желание отомстить миру, где она столько раз подвергалась унижению.
– Когда станешь героем, будешь меня сторониться?
– Отнюдь! Уверен, ты часто принимаешь известных людей.
– Что ж, это правда.
– Должно быть, это забавно…
Она приложила палец к губам молодого человека.
– Об этом знает лишь мой дневник. Только благодаря ему я могу оставаться безмятежной.
– Ты записываешь имена клиентов?
– Имена, привычки, признания.
– Так это настоящее сокровище!
– Если меня оставят в покое, я не стану пускать его в ход. А когда состарюсь, смогу перечитывать свои воспоминания.
Сути лег на нее.
– А я страшно любопытный. Ну назови хоть одно имя.
– Нельзя.
– Только мне, мне одному.
Он стал целовать ее соски. По всему ее телу пробежала дрожь.
– Имя, одно только имя.
– Ладно, назову тебе один образец добродетели. Стоит мне рассказать о его пороках, и его карьере конец.
– Как его зовут?
– Пазаир.
Сути отстранился от своей пленительной любовницы.
– Какое поручение тебе дали?
– Распространять слухи.
– Ты его знаешь?
– В глаза не видела.
– Ты ошибаешься.
– Да как…
– Пазаир – мой лучший друг. Сегодня он просидел у тебя весь вечер и думал только о женщине, в которую влюблен, и о деле, которое распутывает. Кто велел тебе очернить его?
Сабабу промолчала.
– Пазаир – судья, – продолжал Сути, – самый честный из всех судей. Не надо на него клеветать; ты и так достаточно сильна, тебя никто не тронет.
– Ничего тебе не обещаю.
17
Сидя бок о бок на берегу Нила, Пазаир и Сути встречали рождение дня. Обновленное солнце восторжествовало над мраком и чудовищным змеем, пытавшимся уничтожить его во время ночного путешествия, и взошло над пустыней, окрасив багрянцем речные воды и приведя в буйный восторг нильских рыб.
– Скажи, Пазаир, ты серьезный судья?
– Ты хочешь в чем-то меня упрекнуть?
– Знаешь, у судьи, предающегося распутству, может помутиться разум.
– Ты сам затащил меня в этот пивной дом. Пока ты там забавлялся, я думал о работе.
– Скорее, о возлюбленной, не так ли?
Река искрилась. Кровавые краски зари меркли, уступая место золоту раннего утра.
– Сколько раз ты приходил в этот приют запретных страстей?
– Ты пьян, Сути.
– Так ты никогда не встречал Сабабу?