Убитая жизнь
Шрифт:
Сон как-то не приходил, хотя глаза «слипались». Таня почему-то думала о человеке в синей куртке и с ключом. Вспоминала его стеснительную улыбку и взгляд, доводящий до мурашек по коже. Вот и сейчас, переворачиваясь с боку на бок, не могла заснуть. Вот что за человек такой?! Пришёл, растревожил…
Она вдруг осознала, что совсем не думает об Антоне, о работе, хотя перед сном всегда «прокручивала» в голове планы на следующий день и возможность необходимости Антона завтра вечером в её доме, прислушиваясь к своим желаниям внутри себя. Поняла, что
Ну, нет! Что она такое думает?! Где слесарь, а где она?! Хотя…
Таня устала ворочаться в кровати.
Надо выпить что-то успокаивающего, решила она, вставая и накидывая халат. Пятьдесят грамм хорошего виски не помешает.
Выйдя из спальни, Таня услышала тихие голоса внизу. Она нахмурилась. Тусклый свет снизу чуть освещал верхний коридор. Кто это ещё не спит?! Майя Николаевна всегда уходила ночью к себе — в домик для прислуги, и закрывала входную дверь.
Тихо подкравшись к лестнице, Таня осторожно поглядела вниз — на кухню. Так и есть, дверь на кухню открыта, мягкий свет ночника высвечивает узкую полоску пола до прихожей. Голоса раздавались очень тихо, и она решила спуститься. Всё-таки, это её дом!
— Благодарю вас, Майя Николаевна, — вдруг из кухни вышел тот самый слесарь. В руке он держал сумку. — Я завтра вечером обязательно занесу…
Он почувствовал на себе взгляд и резко повернул голову.
— Простите, хозяйка, — смутился слесарь, разглядев в полутьме Таню. — Мы не хотели вас будить…
— Почему вы ещё здесь?!
На суровый голос хозяйки из кухни выбежала управляющая.
— Татьяна Сергеевна, Евгений только что закончил откачивать воду из подвала. Я оплатила его работу и…
— А что у него в сумке?!
Слесарь завел руку с сумкой за спину.
— Не думаю, что осмотр сумки доставит вам удовольствие.
Он сказал это уже не тем баритоном, от которого млела Таня, а стальным тоном, не терпящим возражений. Словно влепил пощёчину. Майя Николаевна вздрогнула.
— Я сама решу, что в моём доме доставит мне удовольствие, — таким же стальным тоном сказала Таня, быстро подходя к нему. — Покажите.
От резкого и требовательного движения руки халат чуть распахнулся. Таня этого не ощутила, но слесарь вдруг поменялся лицом, сменив свой пренебрежительный взгляд на удивленно-насмешливый. Да ниточки морщинок около глаз немного растянулись. Управляющая только открыла рот и выпучила глаза, как он протянул сумку.
— Смотрите.
Внутри, в прозрачном целлофане были завёрнуты ботинки и комочки носков. Пахнуло намокшей дешёвой синтетикой. Таня резко дёрнула головой и встретила ехидный прищур насмешливых глаз. Поняла, что слесарь над ней издевается.
— Что вы себе позволяете?! — она повысила голос. — Вон из моего дома!
— Так вы же сами просили показать. Зачем кричать-то?
— Убирайтесь! — зашипела Таня, превращаясь в стерву.
Он кивнул растерянной Майе Николаевне, и спокойно вышел из дома.
— Сиськи
Услышала Таня тихий баритон напоследок за закрывшейся дверью.
Она уже готова была взорваться криком, но тут увидела распахнутый на груди халат и раздражение от клея на своих «прелестях», нагло выскочивших наружу. Таня торопливо запахнула края халата и осталась стоять с открытым ртом. Чувства злости и стыда перемешались в её сознании…
— Зря вы так, Татьяна Сергеевна, — сказала стоявшая за спиной управляющая. — Евгений быстро убрал воду из подвала. Всё боялся, что потревожит вас. А мне было неудобно отпускать мужчину в промокшей насквозь обуви — заболеет ещё. И денег взял по совести…Еле упросила…
— Что упросила? Денег взять?! — Таня сжала кулаки.
— Подвал высушить…
Майя Николаевна с укоризной взглянула на хозяйку.
— А это Джамшуда вина. И вы взяли его на работу, хотя я была против.
— А трудно было проверить работу Джамшуда?!
— Вот Евгений и проверил…
— Тогда пусть этот Евгений работает вместо Джамшуда, — взмахнула рукой Таня. Она понимала, что неправа, но стерва в ней затухала медленней осознанных мыслей. И когда Таня стала подниматься в спальню, забыв о виски, то услышала:
— Я и разговаривала с ним об этом. Но вы… с этой проверкой…
Таня остановилась, потом резко обернулась.
— Хорошо. Я сама поговорю с ним. Но если этот Евгений будет косячить, то вылетишь вместе с ним! Не дай бог, чтобы он ещё и пил!
— Он не пьёт, — ответила управляющая. — Совсем.
Таня усмехнулась.
— А ты откуда знаешь?!
— Пьющий мужчина выглядит иначе. Сколько вы думаете Евгению лет?
— Сорок пять. От силы пятьдесят.
Управляющая победно улыбнулась.
— Пятьдесят восемь.
Таня покачнулась. Не может мужик так выглядеть в пятьдесят восемь! Он точно не с этой планеты! По крайней мере — не из этой страны.
— Где он работает?
— В посёлке, в управляющей компании — разнорабочим.
И Таня ощутила, что в эту ночь ей заснуть не удастся.
Кто он?
Таня проснулась совершенно не выспавшейся и раздражённой. Сна будто и не было — всю ночь грезился слесарь с насмешливым взглядом и наглой ухмылкой. Последней каплей исчезнувшего терпения стало теплое кофе и громкий голос Майи Николаевны, раздавшийся за приоткрытым окном на кухне:
— Джамшуд, ты когда, наконец, начнёшь работать?! Время уже одиннадцать утра, а ты ещё палец о палец не ударил!
— Э, что кричишь?! Не даёшь сигарет курить!
Таня отшвырнула от себя чашку, расплескав кофе по матовой столешнице и как была — в халате и тапочках, вышла на крыльцо.
— Джамшуд!
Казалось, что от её крика пригнулись деревья в небольшом саду перед крыльцом.
Рабочий появился спустя полминуты. Согнулся в почтительном поклоне, прижав руку к груди.
— Звал, хозяйка?