Убиться веником, ваше высочество!
Шрифт:
— Что вам от меня нужно? — прохрипела я. Черт, я сейчас готовая жертва. Впереди телеги и гном, позади гном, и никого, кто мог бы прийти мне на выручку. И даже окна домов не выходят в этот проулок.
Если бы покушались на мою честь, я бы, возможно, оценила последствия сопротивления и поступила согласно совету старого анекдота. Против двух гномов, которые крупнее и сильнее меня, я бессильна, а покалечить меня им легче легкого, не стоит их злить. Но в моем декольте — мое будущее. Оно важнее. Второго шанса разжиться пряностями у меня может не быть, а если Сомро и Монто поймут, что я их обчистила, меня ждет местный палач, и хорошо, если за воровство в Астри лупят плетьми. Да, сорок ударов тоже можно не пережить, но когда тебе отрубают руку?..
За пряности я буду драться как лев. За пряности, за свободу и за конечности в полном комплекте.
Монто посмотрел на брата, стоявшего за моей спиной. Я не повелась, хотя знала, что Сомро запросто может меня схватить, заломить мне руки, и все, что я с таким тщанием берегла, перекочует в чужие карманы. Или в карманы законных владельцев. Наилучшее решение — переговоры?
— Не хочешь — не отдавай, — непонятно сказал Монто. — Я так и знал, что ты прибежишь обратно.
Мне очень хотелось отступить назад, но я помнила: шагну — и окажусь в хватке Сомро.
— Отец даст тебе какую-нибудь комнату, — Монто подергал бороду в задумчивости, — переночуешь там…
— Мне есть чем заплатить, — перебила я, уже думая, что лучше поискать другое жилье. Лучше, возможно, вообще уйти к людям, потому что я знаю, что от людей ждать.
— Но ты же не ляжешь спать не помывшись? — уточнил Сомро. — Можешь отдать нам то, что ты прячешь, и сходить в термы. Мы сказали тебе, что ты наш гость. Уже все это знают. Если мы что-то украдем у гостя…
— Никто больше не остановится «У старого моряка», — закончил Монто.
Я вздохнула. Повинную голову и меч не сечет?..
— Я украла у вас пряности, — призналась я. — Я их отдам.
У бедняги Монто отвисла челюсть. Если бы я сообщила, что попала сюда из другого мира и предъявила пару доказательств, которых у меня, впрочем, не было, он бы удивился меньше. Он был изумлен — не разозлен и не обижен, поднял руку — я сжалась, ожидая удара, Монто озадаченно опустил руку и покачал головой.
— У нас не было никаких пряностей.
— Да? — пискнула я. А что я тогда украла? И у кого?
— Мы никогда не возвращаемся с товаром от людей, — за моей спиной сказал Сомро. — Мы даем людям свои телеги для перевозки их товара. Но по законам Астри, если торговец что-то бросил, то все переходит вознице или владельцу телеги. И товар, и лошади, и вообще все… Нельзя оставлять то, что тебе принадлежит, пока ты в дороге.
— Только если отойти в кусты, — без тени смущения прибавил Монто.
Я подняла руку, поправила гобелен. Платье мое давно стало мокрым от пота, хоть выжимай, сердце толкалось в горло, мечтая выскочить на свободу. Пальцем правой ноги я нащупала острый камешек на дороге и удивилась, что еще что-то могу ощущать своими ступнями.
— То есть там, в лесу, — медленно произнесла я, припоминая, как гномы рьяно обследовали все, что люди с испугу побросали, и что при этом говорили, — вы просто… взяли чужой товар?
— Он уже наш, — возразил Монто, и вот теперь его голос звучал обиженно. — Он наш, как только его хозяин его бросил.
— Каждый раз такое, — хохотнул Сомро. — Но таковы законы Астри.
— Только мы должны уплатить с проданного подати в треть стоимости.
— Грабеж. Да хранят великие силы короля, — согласился Сомро.
— Все, что ты там взяла, в лесу, теперь твое, — терпеливо объяснил Монто. — Но если будешь это продавать…
— Подати, да, мне придется заплатить подати, я поняла. — У меня камень упал с души, хотя суммы налога, конечно, с продажи пряностей будут огромными. Но мне ни в коем случае нельзя начинать свою жизнь здесь с вызова местным законам — пока я не разберусь, есть ли у меня легальные методы и лазейки. Очень может быть, что их нет.
Мы пошли дальше. Меня не то что обеспокоило то, что я узнала, но заставило серьезно задуматься. Все же по базовому образованию я была юристом, прекрасно знала, насколько сильно могут отличаться законы разных стран — и насколько они отличались до того, как мировое сообщество договорилось, что считать преступлением, что нет. Но это произошло спустя три-четыре века после эпохи, в которой я оказалась. Здесь и сейчас мне нужно быть особенно осторожной, чтобы случайно не совершить такое злодейство, за которое меня приговорят без права на обжалование и помилование. Намного осторожней, чем в Комстейне, если я намерена как-то устраивать свою жизнь, а не просто избегать тычков и побоев.
Трактир «У старого моряка» приютился на небольшой оживленной площади, и гномы со свойственной им непосредственностью окружили нас, наперебой предлагая выпить с ними пива. Среди собравшихся и здесь были женщины, что я отметила как добрый знак. В то время как в Комстейне не церемонились даже с аристократками, в Астри никто не косился на женщину, посмевшую не то что встать в один ряд с мужчинами, но еще и высказать свое мнение.
Да, мнение высказывали обо мне. Пока Монто и Сомро обнимались с приятелями, я услышала о себе — о людях — немало нелестного. Да, люди платят налоги, но от гномов держатся как можно дальше; да, среди них есть приятные собеседники, но сколько же гонора у людей; да, людские общины себя содержат, но видели бы вы, как они смотрят на гнома, который осмеливается в праздник Покровительницы работать; а уж что люди говорят о гномках — стыдно и рассказать.
Как похоже на переехавших в другую страну — и оставшихся за пределами родины все равно на ней. Я ничего не знала об Астри, но того, как со мной обошлись люди и гномы, для простенького сравнения было достаточно. Разве что такие же бесправные оборванки, как я, делились со мной куском хлеба, и то не все, гномы же не замечали, какое я ничтожество.
Мой выбор был очевиден.
— Да будет процветание в твоем доме, добрый господин, — поклонилась я вышедшему на крыльцо трактира седому гному. Неизвестно, откуда у меня выскочило это приветствие — так же, как и знание того, что я умею читать, и слова на высоком наречии. Кто ты, Эдме? — Твои сыновья помогли мне в лесу.
Гном кивнул. Некоторое время он рассматривал меня, хмурясь, и я уже подыскивала слова, чтобы он хотя бы не гнал меня с порога, но гном вдруг рассмеялся, несколько раз хлопнул в ладоши:
— Ничего спрашивать у тебя даже не стану. Эй, парни, кончай болтовню! А ну за работу! — и снова повернулся ко мне: — Раз приехала, такова воля силы.
Я спрятала улыбку. Великой Силы мне только недоставало в довершение ко всему.
— Пойдем, — пригласил меня гном. Я обернулась — Сомро и Монто занялись телегами и лошадьми, прочие гномы вернулись к своим делам. — Зови меня Бенко. Есть у меня для тебя комнатка… пойдем, пойдем.