Убиться веником, ваше высочество!
Шрифт:
— Тебя всю обрызгают! А ты должна быть сегодня просто красоткой!
И она с видом топ-стилиста поправила мне прическу. А я поймала себя, что…
Жду Монто. И мысль разлилась внутри теплым спокойствием.
Мейя горела желанием показать мне все и сразу и все и сразу попробовать — у меня глаза разбегались от количества представлений, развлечений и сластей. Мы слопали необыкновенное фруктовое мороженое, разделили на двоих огромный горячий калач, посыпанный крупным цветным сахаром, потом протолкались к лотку с жареным молоком и, схватив истекающие сладкой
Сама не знаю, кто потянул меня за язык.
— А в каком возрасте у вас появляются дети?
Мейя изменилась в лице, забыв укусить рулет, нахмурилась, посмотрела на него удивленно, затем все с таким же озадаченным видом вручила его мне и с визгом повисла у меня на шее.
— Я умру от радости в тот день, когда ты станешь мне настоящей сестрой, — прокричала она мне в ухо и стиснула так, что у меня чуть не хрустнули кости. — А дети… ну, обычно лет в двести сорок… Редко раньше. Мы с Сомро пока и не планируем.
Я крякнула, потому что силы у маленькой Мейи было хоть отбавляй, и подумала, что насчет планирования стоит узнать у нее поподробнее. Когда придет время. Неужели у гномов есть контрацепция?
И чему, черт возьми, я могу их научить?.. Да и надо ли?
Мейя выпустила меня и забрала свое молоко. Я подняла голову — и потеряла дар речи.
Жано и Марибель выделялись в толпе, и не только одеждой. Людей я видела и до этого — редко, с мрачными лицами, каких-то настороженных, ищущих постоянно подвоха. Марибель улыбалась, но невесело, а Жано будто пытался прикрыть ее от шумных, бесцеремонных гномов. Я застыла.
— А вон и Монто! — завопила Мейя, вскочила и принялась кричать ему и размахивать руками. Я на мгновение отвлеклась — и Жано и Марибель затерялись. Меня они не заметили, немудрено, я не отличалась от гномки. — Береги Эдме, — наставляла Монто Мейя, — а я пойду искать Сомро. Надеюсь, что он уже хоть немного высох.
Монто взял меня за руку, и я подумала — с Марибель все хорошо. С Жано тоже. С Лили, как я знала, тем более, а Эрме… Я посмотрела на Монто: к черту Эрме, собравшего в себе черты монстра в человеческом обличии. Милая мордашка и попытки самоутвердиться за мой счет.
Эдме, ты должна быть умнее. Ты теперь Мартина Маринова, а она успела пожить и научилась разбираться в людях… в гномах будем учиться разбираться вместе.
Монто неспроста заманивал меня на праздник. На окраине города Катко, его старый приятель, собрал настоящую карусель. Мы припозднились, вокруг аттракциона толпились гномы — взрослые и дети, и Монто хотел пройти со мной вперед на правах друга и помощника изобретателя, но я с улыбкой остановила его.
— Давай постоим вместе со всеми? Мне нравится смотреть за весельем.
— Люди так не веселятся? — полюбопытствовал Монто, прищурив правый глаз.
— Не так… не уверена, что прямо сейчас ты хочешь узнать, как именно.
Мне показалось, Монто догадался, что людское веселье ему не понравится. Да, еще бы, но я не собиралась рассказывать, как развлекались матросы в трактире госпожи Трише. Или монашки. Да мало ли кто…
Карусель была простенькая, на шесть блюдец, на каждое из которых помещались два гнома, но она доставляла столько радости, что я сделала еще одно открытие женщины средних лет. Разве не так было в детстве? Неважно, что у тебя за игрушка, важно, с кем ты играешь.
Наконец дошла очередь и до нас, и я уселась на блюдце, позволив Монто себя обнять. Дивное чувство спокойствия, защищенности и согласия. Никакого двойного дна. Или — я ничего все еще не знала о гномах.
Когда мы слезли, Катко, огненно-рыжий гном, с улыбкой вручил мне изумительный металлический цветок — браслет, обнял меня и Монто по очереди. Гномам во многих случаях не требовались слова, и не было вгоняющей в краску неуклюжей фальши.
На центральную площадь, где пускали шутихи, мы пришли уже затемно. Потолкавшись, мы нашли Орану и Бенко, и Монто, оставив меня с ними, ушел помогать. Орана заохала, решила, что я голодная, сунула мне сахарный рогалик и напомнила, что с утра нужно будет капитально почистить птичник, а улицей и цветами займется Мейя. Вот так, подумала я, она считает меня почти членом семьи, но не забывает о деле, и: как работнице она мне это сказала или как будущей невестке?
Фейерверки оказались невероятными. В темноту взмывали разноцветные фигуры, рассыпались на миллионы искр, таяли в небе, соперничая со звездами, чтобы тут же уступить место новым фантастическим зверям и цветам. Я стояла с открытым ртом — да и к черту! К черту вымышленный этикет. К черту все, что мешает жить в полную силу.
Кто-то коснулся моей руки, и я обернулась, решив, что это Монто, но на меня смотрел незнакомый гном. Среднего роста, одетый в куртку и кожаные штаны, постарше Монто и Сомро.
— Я знаю, кто ты, — произнес он с непонятной улыбкой. Я давно доела свой рогалик, но только сейчас у меня пересохло во рту. Все знают… Семья Сомро точно. Что этот гном имеет в виду? Я выпрямилась и увидела Монто. Он стоял метрах в трех за спиной таинственного гнома и делал мне странные знаки. — Если захочешь, ты всегда можешь прийти ко мне.
Гном коротко поклонился мне и исчез. Я заозиралась, но Орана и Бенко ушли, а Монто тоже хотел вернуться к своим делам, но, похоже, заподозрил неладное.
— Эдме?..
— Он сказал, что знает, кто я, — шагнув к нему, выдавила я ему на ухо. — И что я могу прийти, если захочу.
Монто вздохнул и почесал бороду.
— Лучше спросить у отца, — непонятно проговорил он. — Поищем его?
Я ничего не понимала и опасалась, что расспросами сделаю хуже. Вероятно, наступил момент истины: я ведь не знаю гномов, и вот он, шанс выяснить, что прячут они за пазухой, кинжал или пряник.
— Я хочу домой, — по-детски отчаянно пискнула я.
Монто кивнул, всю дорогу пытался отвлечь меня, и что все усилия его пропадают, сообразил только когда мы подходили к трактиру. Бенко и Орана были уже дома, сидели на заднем дворе, и я, не присев, рассказала с порога о незнакомце.