Убитый
Шрифт:
– Другие возможности имеются?
– Никаких.
– Страна Вечной Охоты?
– попытался я, просто, чтобы потянуть время. Мне разрешено поверить только в Бога христиан?
– Естественно, потому что индейцы тебя к себе не тянули, только я. Мужик, хватит уже, а то у меня терпения не хватает. Давай к нам, я тебе по-дружески советую. В Небе вовсе не распевают псалмы, это не такое уже нудное и кошмарное место, как ты себе представлял. Пошли?
– А чистилище?
– Чистилище придумали на каком-то соборе или синоде, в средние века или черт знает когда, - занервничал ангел.
– Разве Иисус информировал о чистилище? Что, забыл? В Непорочное
– Инфантилизма... избегать? Ладно. А твое служебное одеяние?
– Крылья? Там я их не ношу. А так честно, если бы без крыльев, ты бы врубился, вот так, сразу, кто я такой? Так что иногда и они на что-то годятся. Иногда необходимо соответствовать представлениям о... Впрочем, с тобой я тоже говорю иначе, чем говорил бы со Стивеном Хокингом. Только не обижайся.
– Иерархов нет?
– усомнился я (как по мне, тип болтал слишком много и слишком быстро).
– В Небе?
– Ты имеешь в виду тех... епископов?
– притормозил он.
– Какие-то имеются. Но в гражданском. С епископами можешь и не пить. Давай, парень, на Небо.
Я немного помолчал, помедитировал.
– Один вопрос, последний...
– Последний?
– Последний, - пообещал я.
– Валяй, мужик.
– А она там?
Тот поскучнел.
– Твоя жена? Нет. Нету.
– А где она?
– Ну... атеистка. Известно где.
– Ничего не известно, - сказал я.
– На хуя мне тогда твое Небо?
– Погоди.
– Иди уже отсюда. Гуляй, а не то сейчас в задницу ебну, клянусь.
Ангел зажал но двумя пальцами и какое-то время что-то комбинировал.
– Ну ладно, - сказал он наконец.
– Времени у нас вагон и маленькая тележка. Я еще приду.
Он вовсе не собирался растаять или улетать. Уходил совершенно нормально. Но при этом обернулся и сказал:
– Мужик, все-таки я извиняюсь. Влез совершенно напрасно.
– Что правда, то правда, - ответил я на это.
* * *
Было где-то около одиннадцати вечера, а это означало, что последний автобус уже уехал. Совершенно бессмысленно я изучал приклеенное на остановке расписание движение 70 маршрута. Мне пришло в голову взять такси. Тут я усмехнулся, потому что хорошая мысля, в основном, приходит опосля.
Улица была пуста. Никто по ней не шел, ничто по ней не ехало.
Я, не спеша, направился вдоль ряда домов, вошел под арку и сел прямо на мостовую. Каким-то образом я знал, что ничего не получится, но через какое-то время попытался поднять смятый автобусный билет. Ну сколько может весить аодобная мелочевка? Я пробовал, но мне не удалось.
Вспомнилось кино "Привидение" с Патриком Суэйзом Деми Мур. Там тоже убили парня, но в конце, пускай и бестелесный, он научился двигать различные предметы.
К сожалению, в кино я не играл и в духов с привидениями не верил. Зато была нарушена моя вера в фундаментальные основы, а именно в то, что после смерти буду иметь вечный покой. Похоже, что такое мне и не светило. Хотя, с другой стороны, идея моего ангела такой уж плохой и не была. Может я и вправду бредил? Мозги, обработанные бейсбольной битой, произвели на свет вовсе даже и неплохую историю. Так мне, по крайней мере, казалось. Достаточно было терпеливо подождать, когда отключат аппарат искусственного дыхания и капельницы. Впрочем, имелась возможность, что я даже и не был в больнице. Наверняка
Очень медленно я протянул руку и еще раз попытался взять смятую бумажку. Я очень старался, и пальцы мои сильно дрожали. Потом я встал и вышел из подворотни. Улица была такой же пустой. Я подумал, что направлюсь на Петрковскую.
Лодзь - это самый некрасивый город в мире. Я здесь родился, получил образование, и знаю одно - это не город, а дитя аборта. Но пришел Бальцерович, капитализм, а одним из проявлений капитализма было то, что он сделал главную улицу даже вполне ничего. Во всяком случае, по моим личным стандартам. Мостовые и тротуары в торгово-сервисном центре были выложены цветной плиткой. Это вам не фунт изюму, длина улицы километра два. Магазины, пабы, черт знает, что еще; пива можно выпить вполне даже пристойно. Фасады старых домов отреставрировали. Витрины, неон, рекламы. Опять же, запрет проезда на автомобилях. Все лавочники подняли хай - и по делу, впрочем - их заставляли платить сумасшедшую аренду, а никто не хотел покупать товары в местах, куда невозможно подъехать. Деятели из горсовета, вместо того, чтобы понизить аренду, чтобы люди хотя бы на свое вышли, решили вернуть автомобильное движение в центре города. Совершенно вопреки европейским тенденциям. Эксперты посчитали, что плитка на тротуаре, предназначенная, что ни говори, чтобы по ней ходили, но никак не ездили, разлетится за год-полтора. И останется от нее такой разноцветный гравий. Такая вот маленькая польская паранойя. А в плитку эту всадили кучу миллионов. Как мне кажется, по ней стоило бы запустить парочку танковых бригад. По крайней мере, ямы уже копать было бы не нужно.
А сам я их плитку уже не разобью.
Я не пошел на Петрковскую - единственный приятный уголок во всем гадком городе. Подумал, что будет просто жалко. Жалко улицы, жалко себя, а может еще чего-то или кого-то. Мое место было здесь: среди старых, вонючих домов, о которых никто и никогда не заботился и, видно, уже никогда не позаботится.
На ближайшем перекрестке имелся скверик, говоря точнее, всего лишь газон с треснувшей лавкой у самых кустов. Двое мужчин, как это бы действие определил полицейский, потребляли спиртное. Не мужчины, а подростки лет пятнадцати, самое большее - семнадцати. Говоря же еще точнее, не подростки, а двое бандитов. Откуда я это знал? А по результатам вскрытия.
Присев на корточках, я слушал, о чем они говорили.
Вообще-то, ни о чем таком особенном.
Через какое-то время к ним присоединился третий вьюнош, на глаз лет около двенадцати. И над же такое, что и этого я узнал. Он принес еще пару бутылок вина. Его приветствовали как спасителя:
– Давай, малой, блядь, давай, давай... Что, блядь, дрочил по дороге?
– Да нихуя, Кривой, нихера такого не было...
– Да дрочил, блядь, признавайся!
Честное слово, это они так, блядь, разговаривали.
Я послушал их еще немножко - в конце концов, именно я заплатил за это вино - и тут на меня сошло просветление. До меня дошло, что подобных людей нет. Никто мне в темной подворотне по голове не давал. Ничего не происходило, совершенно ничего. Никакие не бредни полутрупа с мозгами на улицу. Просто я лежал в психиатрической больнице. Меня поплющило, покарежило, я выдумал, что я Наполеон, и тут же еще выдумал этих троих, побивая рекорд психушки. Медведь в шапке при этом сущая мелочевка. Я понял Мастера, который не хотел уйти из дурки, хотя снаружи его ожидала Маргарита. В больнице ты у себя, в больнице все имело смысл. Там было хорошо, было безопасно!