Убивать осознанно
Шрифт:
Но когда я сидел в кресле господина Брайтнера и пил вторую чашку чая, трупов на моей совести еще не было. Изначально я пришел к нему, чтобы справиться с профессиональным стрессом.
– Расскажите о вашей работе. Вы ведь адвокат? – осведомился господин Брайтнер.
– Да. По уголовным делам.
– Значит, вы следите за тем, чтобы каждый человек в этой стране получил справедливый судебный процесс независимо от того, в чем его обвиняют. Это стоящее дело.
– Раньше меня это действительно волновало. В университете, на стажировках и в самом начале профессиональной карьеры. Реальность успешного адвоката по уголовным делам, к сожалению, выглядит не так радужно, как многие думают.
– И как же?
– Моя работа состоит в том, чтобы всякие недоноски избегали заслуженного наказания. С моральной точки зрения это нестоящее дело. Но приносит немало денег.
Я рассказал ему о
3
Классическое юридическое образование в Германии состоит из двух этапов: обучения в университете и почти двухгодичной практики. Каждый из этих этапов завершается сдачей т. н. государственного экзамена, то есть после учебы сдается первый экзамен, а после практики – второй. По статистике, лишь 15 % юристов за оба экзамена получают оценку выше удовлетворительной. Данный результат часто является условием для приема в докторантуру. Многие работодатели на фоне переполнения рынка юристами тоже требуют от потенциальных сотрудников результат выше удовлетворительного. Остальным 85 % приходится отчаянно бороться за работу.
– Сейчас вы считаете по-другому? – спросил Йошка Брайтнер.
– Ну, просто со временем все сложилось не так, как я представлял себе в самом начале.
– Это и есть жизнь. Что произошло в вашей?
Я в двух словах рассказал ему о своей карьере. Об ужасной зарплате на начальном этапе и об ужасных условиях труда. Шесть с половиной дней в неделю. Четырнадцать часов в сутки. Каждую минуту в окружении черствых тупых карьеристов, которые крутятся как белки в колесе в надежде достать золотой орешек – однажды стать партнерами.
Я знаю, о чем говорю. Я был одним из них.
Моим первым клиентом стал человек, чьи интересы наша фирма еще ни разу не представляла прежде. Адвокат-новичок получил клиента-новичка. Этим клиентом был Драган Сергович, но об этом я не упомянул. Упомянул лишь о том, что клиент был «сомнительным». При этом назвать «сомнительными» делишки Драгана было бы весьма и весьма мягко. Зона, в которой он промышлял, горела красным ярче, чем вспышка полицейского радара, засекшего машину, мчащуюся на полном ходу по тротуару.
Однако бизнес Драгана процветал, и некоторые из серьезных клиентов «ДЭД», которые были ему обязаны, замолвили за него словечко.
На первой встрече Драган сказал, что речь идет об уклонении от уплаты налогов. Это не было ложью в чистом виде. Но и не соответствовало обвинению, выдвинутому прокуратурой. Драган избил до полусмерти назначенного по его делу следователя из финансового управления за какие-то критические замечания. После того как следователь пришел в себя, смог самостоятельно принимать твердую пищу и давать показания под протокол, он странным образом не хотел вспоминать ни о своих подозрениях, что Драган уклоняется от налогов, ни о визите самого Драгана. Он сказал, что просто неудачно упал.
В последующие годы кулаки Драгана проявили себя гораздо более эффективно, чем отличные оценки, полученные мной за оба государственных экзамена.
Драган был не только жестоким сутенером, но и крупным наркодилером, а также торговцем оружием. Когда я познакомился с ним, он с грехом пополам прикрывал свои грязные делишки целой кучей полулегальных фирм, занимающихся импортом-экспортом. Короче: Драган даже для моего работодателя, очень широко толкующего понятие серьезности, был так называемым «паршивым» клиентом – из разряда лиц, которые приносят фирме много денег, но которые не являются ее украшением.
И
Драган стал моим первым профессиональным вызовом. Я вложил все свое честолюбие в то, чтобы модернизировать его предпринимательское портфолио и с помощью этого портфолио держать всю его деятельность вне поля зрения прокуратуры. Главными источниками доходов Драгана, как и прежде, оставались наркотики, оружие и сутенерство. Эти деньги я проводил через многочисленные транспортно-экспедиционные агентства, франшизы или бары, доли в которых я покупал для Драгана. Вдобавок я показывал ему, как обманным путем урвать субсидии Европейского союза на несуществующие баклажанные плантации в Болгарии, а с помощью опционов изыскать источники дохода для выпуска ценных бумаг, что, правда, было не меньшим преступлением, чем торговля наркотиками, однако за это никому не нужно было ломать кости. И государство оказывало поддержку. С моей помощью всего за несколько лет образ Драгана в глазах общественности эволюционировал от брутального дилера и сутенера до мало-мальски уважаемого бизнесмена.
Я в совершенстве овладел навыками, которые не изучал в университете: как «влиять» на свидетелей, «запугивать» прокуроров, «подключать к работе» всех сотрудников. Короче, у меня отлично получалось убеждать людей.
– И знаете почему? – спросил я господина Брайтнера.
– Просветите меня!
– Сначала потому, что это было прописано в моем договоре. Я неплохой человек. Честно. Я, скорее, робок и занудлив. Ответственен. Ответственность – это, наверное, мое самое негативное качество. Я полностью отдаю себе отчет в том, что система, в создании которой я принял участие, плоха. Как для окружающих, так и для меня самого. Система, в которой насилие, несправедливость и ложь получают вознаграждение, а любовь, справедливость и правда не являются ценностями, не может быть хорошей. Но я, несмотря на это, сумел остаться хорошим. По крайней мере, в рамках системы. Из чувства ответственности я годами делал все, чтобы эта система работала. И при этом совершенно не замечал, как из целеустремленного юриста-новичка я медленно, но уверенно мутировал в превосходного адвоката, представляющего интересы организованной преступности.
Когда-то мне просто доставляло удовольствие в совершенстве овладевать своим ремеслом. Но перфекционизм – это еще не все. Каждому мало-мальски хорошему адвокату не раз удавалось спасти задницу своего клиента. Но ситуацию это никак не меняло. Даже в самом дорогом костюме Драган был ни капли не похож на серьезного бизнесмена. Он был и оставался жестоким психом.
Связанный адвокатской тайной, я выслушал больше историй о безумных зверствах, чем исповедник Чарльза Мэнсона [4] . К тому же я изрядно поливал дерьмом конкурентов и вероятных свидетелей преступлений Драгана, и неудивительно, что в какой-то момент от меня самого стало дурно пахнуть. То есть сам-то я даже не ощущал этого запаха, в отличие от моей чувствительной жены. В конце концов она решила, что так жить дальше мне нельзя.
4
Чарльз Миллз Мэнсон (1934–2017) – американский преступник, создатель и руководитель деструктивной секты «Семья», члены которой в 1969 году, подчиняясь его приказам, совершили ряд жестоких убийств, в том числе убили беременную жену кинорежиссера Романа Поланского – актрису Шэрон Тейт. Мэнсон был приговорен к смертной казни, впоследствии замененной на девять пожизненных сроков.
3. Дыхание
Дыхание связывает наше тело с душой. Пока мы живем, мы дышим. Пока мы дышим, мы живем. Дыхание может стать нашим прибежищем. Когда мы концентрируемся на дыхании, мы концентрируемся на связи тела и духа. С помощью дыхания мы можем устранить влияние негативных эмоций на тело и на дух.
Я рассказал Йошке Брайтнеру о своих опасениях, которые уже переросли в прочную уверенность: именно из-за того, что я невероятно удачно веду дела так называемого «паршивого» клиента, я никогда не стану партнером. Я превратился в «паршивого» адвоката. Успешного «паршивого» адвоката. Вот только «паршивые» адвокаты не становятся партнерами.