Убивая маску
Шрифт:
— Я не понима… — начала она было.
— Тогда нам не о чем с тобой говорить, — вновь оборвал я её на полуслове.
— Я… — опустила она голову. — Прости… Синдзи, я… Пожалуйста, прости. Я люблю тебя. Больше жизни. Но раз за разом ты отдалялся всё больше и больше. А потом моя семья что-то там в Малайзии сделала и всё совсем плохо стало.
— Мы были друзьями, — произнёс я с некоторым раздражением. — И мне было плевать на Акэти. Ты сама всё испортила.
— Прости…
Произносить вслух то, что она пыталась ложью от меня ребёнка получить, я не хотел. Видимо остатки дружеских чувств не давали это сделать. Слишком много взглядов. Узнай общество подоплёку,
Остаток пути до забора, где мы втроём встали так, чтобы наши, моё и Торемазу, лица были видны минимальному количеству людей, прошёл в молчании. Гадский Император, наверняка ведь специально выбрал это место для приёма, чтобы гостям было максимально неудобно. Перед продолжением разговора я повернул голову вправо, и просительно улыбнулся двум старикам из кланов Акахоси и Идэ. Старики кочевряжится не стали и повернулись ко мне спиной. Теперь, наш разговор подсмотреть будет сложно. А подслушать и вовсе невозможно. Если, конечно, где-то рядом нет подслушивающих устройств.
— Итак, — заговорил я. — В принципе, я всё сказал. Если у тебя что-то есть, говори.
— Прости, Синдзи, прошу, — произнесла она, смотря в землю. — Дай мне шанс всё исправить. Больше никакой лжи, никогда. Я… — шмыгнула она носом. — Я ведь никогда не желала тебе зла.
Шанс… Первым моим порывом было послать её куда подальше, но я не стал. Это было бы нечестно. Я дал шанс Шине, правда, на её стороне играла вся семья Акено, я дал шанс Тоётоми, которым, вроде бы, ни с какой стороны не должен был ничего давать, так как они пытались похитить Казуки, так почему бы и Торемазу не дать шанс? Добренький я, аж раздражает.
— Мне плевать на Акэти, — произнёс я, после небольшой паузы. — Вы для меня чужие люди. Никто. Хотя, ладно — это ты для меня чужой человек, а Акэти слегка подбешивают. Хочешь прощения? — пожал я плечами. — Прощаю. Хочешь шанса? Ну, знаешь ли… Я разблокирую твой номер телефона, но не забывай, что ты всё ещё Акэти, которые… ну, ты поняла. По сути, мне с тобой не о чем разговаривать.
— Прошу, не злись… — произнесла она, явно сдерживая слёзы.
— Ты чем слушала? — изобразил я удивление. — Я не злюсь на тебя. Злость давно уже прошла. Ты раздражающий фактор, не более. И только потому, что мы когда-то были друзьями. Ещё это нытьё твоё о прощении… — покачал я головой. — Мужикам такое не нравится. Тебя матери вообще ничему не учили? Хотя, они же Акэти.
Постояв несколько секунд с опущенной головой, Торемазу резко вскинулась.
— Я поняла, — произнесла она твёрдо. — Спасибо, Си… Аматэру-сан. Я пойду, если позволите, — закончила она поклоном.
Провожая взглядом удаляющуюся девушку, тихонько вздохнул.
— Надеюсь, она отстанет, — произнёс я.
— Но шанс ты ей дал, — хмыкнула Норико.
— Добрый я, да, — вырвалось из меня ворчание.
— Мне её даже жалко немного, — покачала Норико головой. — Совсем чуть-чуть. Но уважаю — эта дрянь точно не сдастся.
Что-что, а сила воли у Торемазу есть, и это факт. За это её и правда можно уважать.
Так как делать ей на приёме было больше нечего, сразу после разговора с Синдзи Торемазу направилась на выход из дворца. Где-то на площади
Как вариант, можно и вовсе выйти из Рода. С технической точки зрения это проще, чем вариант с женитьбой, тем более, по факту, без поддержки её не оставят, но что тогда будут говорить о её семье? Ничего хорошего. Воспитали неблагодарную тварь, дебилы, теперь пожинают плоды. Одобрит ли такой эгоизм Синдзи? Вроде ему плевать на Акэти, только вот подлость никто не любит, и Синдзи, наверняка, тоже. О том, что подлость придётся делать собственной родне, которую Торемазу любит, и говорить не стоит.
Так что остаётся вариант с женитьбой. Сложно, мерзко, но она не сдастся. Любовницей, наложницей… служанкой, но она вернётся к Синдзи.
У забора мы простояли с Норико семь минут — хотелось передышки. Простояли бы и дольше, но на площади начались какие-то телодвижения, и порыскав взглядом, заметил мелькнувшую фигуру Мацумаэ, который куда-то шёл. Посмотрев в сторону крыльца дома, убедился, что ничего не вижу из-за толпы людей, но, видимо, там сейчас стоял Император. Во всяком случае, Мацумаэ шёл в ту сторону.
— Пойдём, — произнёс я, беря Норико под локоток.
Спешить, расталкивая гостей локтями я, конечно же, не мог — ни гордость, ни статус не позволяли мне вести себя подобным образом. Из-за этого более-менее удобное место мы нашли не сразу, но и оно не позволяло мне слышать сам разговор. Только читать по губам. Плюс сам разговор оказался недолгим. Я зацепил буквальное его окончание.
— И пусть пролитая вами кровь станет залогом завершения всех… споров между нами, — произнёс Император склонённому в поклоне Мацумаэ.
— Ты это видела? — спросил я у Норико. — Прочла его слова?
— Да, — ответила Норико коротко.
— Мне кажется, или Император сейчас поступил некрасиво? — посмотрел я на жену.
— Я, конечно, не знаю всего, всей подоплёки дела, — произнесла она неуверенно. — Но… согласна с тобой. Я бы обиделась.
Мацумаэ не баба, чтобы обижаться, но и ему такое вряд ли понравилось. По сути, Император сейчас добил все кланы Хоккайдо разом. Обычно так делают, когда выигрывают, спор, бой, войну и так далее. Император сейчас показывает, что северяне проиграли. Не то чтобы унижены и растоптаны, но… Учитывая, что именно Хоккайдо пошли на мир, пролили кровь ради примирения, причём сами, без воздействия со стороны Императорского Рода, Мацумаэ сейчас наверняка раздражён как минимум. А, точно, есть ещё один момент — после слов Императора все заинтересованные стороны будут уверены, что война на Филиппинах — это большая интрига Императорского Рода и Аматэру. Блин… А если он не даст мне клан, для всех это будет просто продолжением интриги. Сложно поверить, что братский Род кинул нас с кланом, а тут отличное обоснование нарисовалось.