Шрифт:
Владимир Короленко
Убивец
I. Бакланы
Когда я на почтовой тройке подъехал к перевозу, уже вечерело. Свежий, резкий ветер рябил поверхность широкой реки и плескал в обрывистый берег крутым прибоем. Заслышав еще издали почтовый колокольчик, перевозчики остановили "плашкот" и дождались нас. Затормозили колеса, спустили телегу, отвязали "чалки". Волны ударили в дощатые бока плашкота, рулевой круто повернул колесо, и берег стал тихо удаляться от нас, точно отбрасываемый ударявшею в него зыбью.
Кроме нашей, на плашкоте находились еще две телеги. На одной я разглядел немолодого, солидного мужчину, по-видимому купеческого
Вот уже второй день, в моем пути от губернского города N.. то и дело встречаются эти примелькавшиеся фигуры. Я еду по спешному делу, погоняя, что называется, и в хвост и в гриву, но ни купец на своей кругленькой кобылке, запряженной в двухколесную кибитку, ни мещане на своих поджарых клячах не отстают от меня. После каждой моей деловой остановки или роздыха я настигаю их где-нибудь в пути или на перевозе.
– - Что это за люди?
– - спросил я у моего ямщика, когда тот подошел к телеге.
– - Костюшка с товарищами,-- ответил он сдержанно.
– - Кто такие?
– - переспросил я, так как имя было мне незнакомо.
Ямщик как будто стеснялся сообщать мне дальнейшие сведения, ввиду того, что разговор наш мог быть услышан мещанами. Он оглянулся на них и потом торопливо ткнул кнутом в направлении к реке.
Я посмотрел в том же направлении. По широкой водной поверхности расходилась темными полосами частая зыбь. Волны были темны и мутны, и над ними носились, описывая беспокойные круги, большие белые птицы, вроде чаек, то и дело падавшие на реку и подымавшиеся вновь с жалобно-хищным криком.
– - Бакланы!
– - пояснил ямщик, когда плашкот подъехал к берегу и наша тройка выхватила нас на дорогу.-- Вот и мещанишки эти, -- продолжал он, -те же бакланы. Ни у них хозяйства, ни у них заведениев. Землишку, слышь, какая была, и ту летось продали. Теперь вот рыщут по дорогам, что тебе волки. Житья от них не стало.
– - Грабят, что ли?
– - Пакостят. Чемодан у проезжающего срезать, чаю место-другое с обоза стянуть -- ихнее дело... Плохо придется, так и у нашего брата, у ямщика обратного, лошадь, то и гляди, уведут. Известно, зазеваешься, заснешь,-грешное дело, а он уж и тут. Этому вот Костюшке ямщик кнутом ноздрю-то вырвал... Верно!.. Помни: Коська этот-- первеющий варвар... Товарища вот ему настоящего теперь нету... И был товарищ, да обозчики убили...
– - Попался?
– - Попался в деле. Не пофартило. Натешились над ним ребята, обозчики то есть.
Рассказчик засмеялся в бороду.
– - Первое дело -- пальцы рубили. Опосля огнем жгли, а наконец того палку сунули, выпустили кишки, да и бросили... Помер собака!..
– - Да ты-то с ним знакомый, что ли? С чего они тебя водкой-то потчевали?
– - Будешь знаком,-- сказал ямщик угрюмо.-- Сам тоже винища им выпоил немало,-- потому -- опасаюсь во всякое время... Помни: Костюшка недаром и нонче-то выехал... Эстолько места даром коней гонять не станет... Фарт чует дьявол, это уж верно!.. Купец вот тоже какой-то...-- задумчиво добавил ямщик после некоторого молчания,-- не его ли охаживают теперича?.. Только вряд, не похоже будто... И еще с ним новый какой-то. Не видывали мы его раньше.
– - Это который в телеге лежал?
– - Ну, ну... Жиган, полагать надо... Здоровенный, дьявол!..
– - Ты вот что, господин!..
– - заговорил он вдруг, поворачиваясь ко мне.
– - Ты ужо, мотри, поберегайся... Ночью не езди. Не за тобой ли, грехом, варвары-то увязались...
– - А ты меня знаешь?
– - спросил я. Ямщик отвернулся и задергал вожжами.
– - Нам неизвестно,-- отвечал он уклончиво.-- Сказывали -- кудиновский приказчик из губернии проедет... Дело не наше...
Очевидно, меня здесь знали. Я вел процесс купцов Кудиновых с казною и на днях его выиграл. Мои патроны были очень популярны в той местности да и во всей Западной Сибири, а процесс производил сенсацию. Теперь, получив из губернского казначейства очень крупную сумму, я торопился в гор. NN, где предстояли срочные платежи. Времени было немного, почта в NN ходила редко, и потому деньги я вез с собой. Ехать приходилось днем и ночью, кое-где для скорости сворачивая с большой дороги на прямые проселки. Ввиду этого предшествовавшая мне молва, способная поднять целые стаи хищных "бакланов", не представляла ничего утешительного.
Я оглянулся назад. Несмотря на наступавший сумрак, по дороге виднелась быстро скакавшая тройка, а за нею на некотором расстоянии катилась купеческая таратайка.
II. Лог под "Чортовым пальцем"
На ...ской почтовой станции, куда я прибыл вечером, лошадей не оказалось.
– - Эх, батюшка, Иван Семеныч!
– - уговаривал меня почтовый смотритель, толстый добряк, с которым во время частых переездов я успел завязать приятельские отношения.-- Ей-богу, мой вам совет: плюньте, не ездите к ночи. Ну их и с делами! Своя-то жизнь дороже чужих денег. Ведь тут теперь на сто верст кругом только и толков, что о вашем процессе да об этих деньжищах. Бакланишки, поди, уже заметались... Ночуйте!..
Я, конечно, сознавал всю разумность этих советов, но последовать им не мог.
– - Надо ехать... Пошлите, пожалуйста, за "вольными"... И то время уходит...
– - Эх вы, упрямец! Ну, да тут-то я вам дам дружка (Дружками называют в Сибири ямщиков, "гоняющих" но вольному найму) надежного. Он вас доставит в Б. к молокану. А уж там непременно ночуйте. Ведь ехать-то мимо Чортова лога придется, место глухое, народец аховый... Хоть свету дождитесь.
Часа через два я сидел уже в телеге, напутствуемый советами приятеля. Добрые лошади тронулись сразу, а ямщик, подбодренный обещанием на водку, гнал их всю дорогу, как говорится, в три кнута; до Б. мы доехали живо.
– - Куда теперь меня доставишь?
– - спросил я у ямщика.
– - К "дружку", к молокану. Мужик хороший. Проехав мимо нескольких раскиданных по лесу избенок, мы остановились у ворот просторного, очевидно, зажиточного; дома. Нас встретил с фонарем в руке старик с длинною седою бородой, очень почтенного вида. Он поднял свой фонарь над головой и, оглядев мою фигуру своими подслеповатыми глазами, сказал спокойным старческим голосом:
– - А, Иван Семеныч!.. То-то сказывали тут ребята проезжие: поедет кудиновский приказчик из городу... Коней, мол, старик, готовь... А вам, я говорю, какая забота?.. Они, может, ночевать удумают... Дело ночное.