Убийца истин
Шрифт:
Должно быть, Шайна принесла сообщение.
— У тебя есть немного времени, чтобы отдохнуть, — сказал Красный. — Постарайся использовать его с умом. Мы должны спланировать вторжение в библиотеку. Так что поешь и поспи, а утром встретимся снова.
***
В прохладном утреннем воздухе витал запах завтрака. Дождь, барабанивший по твердой скорлупе моей похожей на стручок палатки, не давал спать всю ночь. Я зевнула и принялась ковырять яйца на тарелке согнутыми зубцами вилки. Неровные
Бастьен поставил тарелку с едой и сел рядом со мной, покачивая пнем. Он вертел его, пока он не стал устойчивым.
— Ты одета для битвы?
Мои пальцы потянулись к ножнам на столе.
— Лея приказала нам быть наготове в любое время. На всякий случай.
Он удивился.
— Приказала тебе?
— С тех пор как… — я остановилась, прежде чем упомянуть Арика. Мне было больно думать, что он против нас. — Так или иначе, она была следующей в очереди, чтобы возглавить нашу группу Стражей.
Он взял чашку.
— Понимаю.
— А где Демос и Эдгар? — спросила я, меняя тему разговора. — Я не видела их сегодня утром. И оба они обычно рано просыпаются.
Он отхлебнул из чашки и поставил ее на стол.
— Они обсуждают с Красным план отвлечения внимания в библиотеке.
Я потерла глаза.
— Плохо спала, да?
— Нет. — Я снова зевнула. Воздух между нами был таким же густым, как каша в миске рядом с моей тарелкой. Хотя он извинился за то, что рассердился на меня, я все еще чувствовала боль от этого. Мне не нравилось, что он ругает меня, как ребенка. Мне и раньше приходилось сталкиваться со многими опасностями. Даже если я была напугана, я была Стражем, рожденным с естественной способностью сражаться, вооруженным более чем одним боевым шаром.
Он одарил меня своей фирменной самоуверенной улыбкой. Такой, когда уголок губ с одной стороны рта чуть выше, чем с другой.
— Ты могла бы спать в моей комнате.
— Да, спасибо, но нет. — Я сунула в рот вилку с яйцом.
— Что? Неужели мои руки недостаточно теплые для тебя?
— О, они действительно теплые, — сказала я, возвращаясь к своим яйцам. — Я просто не уверена, что смогу справиться сама.
— Я уловил сарказм в твоем тоне, — сказал он и откусил кусочек картошки.
Я взяла тост, оторвала кусочек и обмакнула в яичный желток.
— Прости. Мне просто нужно немного побыть одной. Я беспокоюсь обо всех. Такое чувство, что я жонглирую кучей шаров, и в любой момент они могут упасть. — Я перекинула ногу через пень и повернулась к нему лицом. — Это касается всех. Папа, Нана, Ник, Афтон, Карриг, Шинед, Ройстон… дядя Филип. Я вижу, что они все готовы упасть. И какие из них я поймаю? Я не могу схватить их всех одновременно. — Я опустила имя Арика, но беспокоилась за него и за Эмили.
Бастьен обнял меня,
— Я помогу тебе поймать их. И демос тоже. Лея и Яран тоже будут там. Ты не одна, Джианна.
Я наклонила голову, чтобы посмотреть на него. Он нежно поцеловал меня в губы, и мое сердце, наконец, простило его.
— Я очень боюсь потерять тебя, — сказала я.
Он сверкнул кривой улыбкой.
— Этого никогда не случится.
— Ты всегда так уверен во всем?
— Не всегда, — сказал он. — Я сомневался, что ты когда-нибудь придешь в себя и поймешь, что я был лучшим мужчиной для тебя.
— Ты никогда в этом не сомневался.
— Ладно. — Он засмеялся. — Я знал, что ты придешь ко мне. Кроме того, кто мог устоять передо мной?
На этот раз я рассмеялась.
— Иногда ты слишком много о себе думаешь.
— Меня учили никогда не лгать, а тебя?
— Да, конечно.
— Тогда расскажи мне правду о себе. — Веселье сверкнуло в его глазах и перевернуло мой желудок.
От этой игры мне стало не по себе.
— У меня средний апперкот и удар коленом.
Он нахмурился.
— Как насчет того, чтобы узнать что-то о тебе, а не с том, что ты можешь сделать?
— У меня густые волосы.
Он подавил смешок.
— Тебе от этого не по себе, да.
— Так неудобно.
— Как насчет того, чтобы я начну?
— Ладно.
— Однажды я поджег кладовую, — сказал он. — Нам с Одилом было девять и восемь лет соответственно. Он предупредил меня, чтобы я не играл со спичками. Мой брат был моим лучшим другом в детстве. — Я посмотрела на него снизу вверх. — Потом он изменился, стал более эгоцентричным. Я скучаю по Одилу из нашей юности. У меня сжимается сердце, когда я вижу, каким он стал.
— Это должно быть трудно, — сказала я.
— Теперь ты.
— Я бы хотела, чтобы моя мать еще была жива. Она — тень в моем сознании. Я не уверена, какие воспоминания мои собственные, а какие я составила из фотографий и видео, которые видела о ней.
Я отвела взгляд, пряча печаль, заметную в глазах.
— Это, должно быть, трудно. — Он приподнял мой подбородок и снова поцеловал, его губы были мягкими и нежными. — Хорошо, тогда я перестану тебя мучить.
Где-то вдалеке раздались крики, и я отстранилась от него.
— Это не может быть хорошо.
Бастьен спрыгнул с пня одновременно с тем, как я схватила ножны и вскочила на ноги. Мы вылетели из столовой палатки. Из деревни доносились крики и вопли. Мы побежали на звук.
Я изо всех сил пыталась пристегнуть ножны к поясу, пока мы бежали вверх по склону. Они пару раз соскользнули, прежде чем я успела застегнуть пряжку. Чем ближе мы подходили к этому месту, тем сильнее сжималось мое сердце. Крик доносился из дома кюре.
О, нет. Карриг.
Красный остановил меня прежде, чем я успела ворваться внутрь.