Убийца по прозвищу Англичанин
Шрифт:
Его уже трижды допрашивали три разных офицера: сначала кратко на вокзале, прежде чем арестовать, и дважды в этой комнате. Судя по одежде и возрасту, значимость тех, кто вел допрос, прогрессировала.
Дверь отворилась, и в комнату вошел один-единственный офицер. Он был в твидовом пиджаке и без галстука. Назвался старшиной Баэром. Он сел напротив Габриеля, положил на стол папку и уставился на нее, точно это была шахматная доска и он обдумывал следующий ход.
– Назовите ваше имя, – выпалил он по-английски.
– Оно не изменилось с тех пор, как меня в последний раз об этом спрашивали.
– Скажите мне ваше имя.
– Меня зовут Марио Дельвеккио.
– Где вы проживаете?
– В Порт-Нэвасе, Корнуолл.
– В Англии?
– Да.
– Вы итальянец, а живете в Англии?
– Это не считалось преступлением, когда я в последний раз проверял.
– Я и не говорил, что это преступление, хотя интересный факт. Чем вы занимаетесь в Порт-Нэвасе в Англии?
– Я уже объяснял трем офицерам, допрашивавшим меня.
– Да, я знаю.
– Я художник-реставратор.
– Зачем вы приехали в Цюрих?
– Меня наняли почистить картину.
– На вилле, что на Цюрихберге?
– Да.
– А кто вас нанял чистить картину? Чистить? Именно это слово вы употребили? Странное слово: чистить. Чистят пол, чистят машину или одежду. Но не картины. Это слово употребляют обычно в вашей работе?
– Да, – сказал Габриель, и инспектор, казалось, был разочарован тем, что Габриель ничего не добавил.
– Кто вас нанял?
– Не знаю.
– Что значит «не знаю»?
– А то, что мне это не уточняли. Все было оговорено между адвокатом в Цюрихе и торговцем картинами в Лондоне.
– Ах да: Джулиусом Ишервудом.
– Джулианом.
С чисто немецким уважением к бумагам детектив старательно изъял из текста оскорбительное слово и тщательно вставил исправленное. Покончив с этим, он с победоносным видом поднял глаза, словно ожидая аплодисментов:
– Продолжайте.
– Мне было просто сказано поехать на виллу. Меня там встретят и проведут внутрь.
– Встретит кто?
– Мне это не уточняли.
В папке лежал факс Ишервуда. Детектив надел очки с полукруглыми стеклами и поднес факс к свету. Читая, он шевелил губами.
– Когда вы приехали в Цюрих?
– У вас есть корешок от моего железнодорожного билета. Вы знаете, что я приехал сегодня утром.
Детектив насупился, давая понять, что ему не нравится, когда подозреваемые уточняют, что он знает, а чего не знает.
– Куда вы отправились по приезде?
– Прямо на виллу.
– Вы не зарегистрировались сначала в отеле?
– Нет, я ведь еще не знал, где буду жить.
– А где вы планировали остановиться?
– Как вы видите из записи, оставленной для меня на вилле, мне был забронирован номер в гранд-отеле «Дольдер».
Баэр не задержал внимания на этой промашке и продолжил допрос:
– Как вы добрались от вокзала до виллы?
– На такси.
– Сколько вам стоила поездка?
– Около пятнадцати франков.
– В какое время вы приехали на виллу?
– В девять часов и две минуты.
– Как вы можете быть в этом уверены?
– А вы взгляните на факс Джулиана Ишервуда. Мне было сказано приехать точно в девять часов. А у меня нет привычки опаздывать на встречи, старшина Баэр.
Детектив восхищенно улыбнулся. Он был человеком точным и ценил в других пунктуальность и внимание к деталям, даже если подозревал человека в убийстве.
– А что вы предприняли, приехав на виллу?
– Я воспользовался телефоном охраны, но никто не ответил. Тогда я позвонил мистеру Ишервуду в Лондон. Он сказал, что человека, который должен был меня встретить, неожиданно вызвали и ему пришлось уехать из города.
– Он вам так сказал? Что его вызвали и ему пришлось уехать из города?
– Что-то в этом роде.
– И этот мистер Ишервуд сообщил вам коды?
– Да.
– А кто дал эти коды мистеру Ишервуду?
– Не знаю. Наверное, адвокат хозяина.
– Вы записали коды?
– Нет.
– Почему?
– В этом не было необходимости.
– Почему же?
– Потому что я запомнил коды.
– В самом деле? У вас, должно быть, отличная память, синьор Дельвеккио.
Детектив отсутствовал в комнате четверть часа. Вернувшись, он принес чашку кофе для себя и ничего для Габриеля. Он сел и продолжил допрос:
– Все это кажется мне странным, синьор Дельвеккио. Вас обычно держат в неведении относительно художника, пока вы не начнете своей работы по реставрации?
– Нет, обычно это не так. Собственно, это необычно.
– Вот как. – Он откинулся на спинку стула и скрестил руки, словно это утверждение было равноценно подписанному признанию. – И вам обычно не сообщают фамилии владельца картины, которую вы будете реставрировать?
– Это неслыханно.
– Рольфе. – И посмотрел на Габриеля, проверяя, вызвало ли это имя какую-либо реакцию, но ничего не увидел. – Человека, которому принадлежит картина, зовут Аугустус Рольфе. И это тот человек, которого вы убили на вилле.
– Я никого не убивал, и вам это известно. Он был убит задолго до того, как я приехал в Цюрих. Я был еще в поезде, когда его убили. Сотня людей может подтвердить, что это так.
Детектива, казалось, ничуть не тронул приведенный Габриелем довод. Он глотнул кофе и спокойно произнес: