Убийца поневоле
Шрифт:
— Вот это другое дело, теперь ты — нормальный парень.
Пьяный отпустил Пэйна, и тот зашел за стойку бара.
— Ничего, кроме доброго старого «Четыре розы», это лучше…
Пэйн схватил из шкафа первую попавшуюся бутылку и подал ему.
— Вот, пожалуйста, можешь взять ее с собой. Я… мы уже закрываемся на ночь.
Он отыскал выключатель и нажал на него. Погасла только часть лампочек, возиться с остальными у него не было времени. Толкая перед собой пьяного, бережно державшего
Пьяный, выписывая петли на тротуаре, начал громко вопить:
— Ты прекрасный парень, но у нас нет даже стакана, чтобы нам выпить!
Пэйн легонько подтолкнул его, а сам повернулся и пошел в противоположную сторону.
Интересно, насколько этот тип был пьян? Запомнил ли он его и узнает ли, если увидит снова?
Он стремительно бросился вперед, словно его подгоняли несшиеся ему вслед свирепые проклятия пьяницы. Он не сможет снова этого сделать. Третья жизнь — за один час. Нет, он не может пойти на такое.
Когда Пэйн свернул во дворик своего дома, ночь была уже на исходе. Поднимаясь по лестнице, он шатался, и не потому, что выпил две порции виски, а из-за того, что лишил жизни двух человек.
Наконец он оказался возле своей двери, у входа в квартиру 36. После того как он убил двоих, ему казалось довольно странным шарить в карманах в поисках ключа, вставлять его в замочную скважину, то есть делать все то, что проделывал он каждый вечер, возвращаясь домой. Он уходил отсюда честным человеком, а возвратился убийцей. Убийцей вдвойне.
Он надеялся, что жена спит. Он не смог бы разговаривать с ней сейчас, даже если очень постарается. Он находился в состоянии крайнего возбуждения. Она сразу это поймет, увидев выражение его лица и заглянув ему в глаза.
Он тихонько прикрыл входную дверь, на цыпочках подкрался к спальне и заглянул. Она спала. Бедная женщина, бедная, беспомощная женщина, вышедшая замуж за убийцу.
Он прошел в другую комнату и разделся. И остался там. И не растянулся на софе, а устроился на полу. Барабаны продолжали греметь, вселяя ужас в его сердце. Прислушиваясь к их бою, он слышал только одно: «Что же мне теперь делать?»
Казалось, что кто-то выстрелил солнце в небо, так быстро оно всходило. Когда он открыл глаза, оно было уже высоко. Он подошел к двери и вынул из ящика газету. Но в утренних газетах еще ничего не было, их готовят к выпуску сразу же после полуночи.
Он обернулся и увидел Паулину, которая, войдя, принялась собирать разбросанные им вещи.
— Зачем же швырять все на пол? Никогда не видела такого человека, как ты…
— Не… — начал было он и протянул к ней руку, но было уже слишком поздно.
Там, в баре, он собрал купюры как попало и запихал их в задний карман, поэтому он заметно оттопыривался. Она полезла в карман и вытащила оттуда деньги, уронив при этом несколько банкнотов на пол.
Она была поражена.
— Дик! — недоверчиво воскликнула она, преисполненная радости. — Это не Барроуз? Только не говори мне, что ты наконец…
— Нет! — Это имя пронзило его, словно раскаленная докрасна шпага. — Я не был у него. Он не имеет к этому никакого отношения!
Она удовлетворенно кивнула.
— Я так и думала, потому что…
Он не дал ей закончить, подошел к ней и взял ее за плечи.
— Не упоминай больше при мне этого имени. Не хочу больше его слышать. Я получил деньги совсем у другого человека.
— У кого?
Он понимал, что должен ответить ей, иначе она что-то заподозрит.
Он сглотнул, а потом, сперва несколько смешавшись, выпалил:
— У Чарли Чэлмерса.
— Но ведь он отказал тебе на прошлой неделе!
— Ну, он передумал. — Пэйн с измученным видом повернулся к жене. — Не задавай мне больше вопросов, Паулина, я этого не выдержу. Я не спал всю ночь. И все из-за этих дел.
Он взял у нее свои брюки и пошел в ванную, чтобы одеться. Ночью он спрятал револьвер Барроуза в бельевой корзине, теперь он сожалел, что не положил туда и деньги. Достав оружие, он сунул его в тот же внутренний карман пальто, где он находился прошлой ночью. Если она случайно обнаружит его там…
Он причесался. Барабаны внутри его немного поутихли, но он знал, что вскоре они загрохочут с новой силой, это было просто затишьем перед бурей.
Когда он вышел, жена ставила чашки на стол. Она теперь выглядела встревоженной, чувствуя, что случилось что-то неладное. Он видел, что она боится обращаться к нему с вопросами. Возможно, ее пугало ощущение какой-то недоговоренности между ними, что-то такое, о чем лучше бы и не знать. Он не мог вот так спокойно сидеть и есть, будто это был обычный день. Каждую минуту за ним могут прийти.
Он прошел к окну и вдруг окаменел, вцепившись в штору.
— Что это делает там вон тот мужчина? Стоит там и разговаривает с дворником.
— Но, Дик, что здесь такого? — сказала она, подойдя к нему. — За день с дюжину людей останавливается, чтобы поболтать с…
Он сделал шаг назад, чтобы укрыться за рамой.
— Он смотрит вверх, на наши окна! Видишь? Они оба повернулись и смотрят на нас! Отойди!
И он рукой потянул ее назад на себя.
— Но почему мы должны прятаться? Мы не сделали ничего такого.
— Они входят в наш подъезд, хотят подняться…
— Дик, почему ты так себя ведешь? Что случилось?