Убийца во мне
Шрифт:
– А вы... вы ничего мне не сделаете?
– Я? Послушайте, мэм!
– Нет, – решительно заявила она, и мне показалось, что она даже немного разочарована, – я знаю, что не сделаете. С первого взгляда видно, что вы добродушный человек. – Она подошла ко мне и подала руку.
Я встал. Одной рукой я держал ее за запястье, а другой нанес удар. Я оглушил ее, но не полностью – я не хотел, чтобы она вырубалась. Я хотел, чтобы она понимала, что с ней происходит.
– Послушай, малышка, – оскалившись, проговорил я, – я ничего тебе не
Я произнес это вслух, я действительно собирался и готов был это сделать.
Я задрал ей пуловер и завязал его узлом у нее над головой. Я бросил ее на кровать, содрал с нее брючки и связал ими ее ноги.
Я снял с себя ремень и занес руку...
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я остановился, прежде чем ко мне вернулась способность мыслить. Знаю только одно: у меня чертовски болела рука, а ее попка превратилась в один большой синяк. И я страшно испугался, просто до смерти.
Я развязал ей ноги и одернул пуловер. Я намочил полотенце в холодной воде и обтер ее. Я влил ей в рот кофе. И все это время я говорил, умоляя ее простить меня и рассказывая, как я сожалею.
Встав на колени рядом с кроватью, я продолжал умолять и просить прощения. Наконец ее веки дрогнули, и она открыла глаза.
– Не надо, – прошептала она.
– Клянусь, – сказал я, – я больше никогда...
– Молчи. – Она легко прикоснулась губами к моим губам. – Не извиняйся.
Она еще раз поцеловала меня. А потом начала неуклюже развязывать галстук, расстегивать рубашку Она раздевала меня после того, как я едва не содрал с нее кожу.
Я приехал на следующий день, и через день. Я стал приезжать постоянно. Создавалось впечатление, будто ветер раздул умирающий огонь. Я начал намеренно злить людей – они заменяли мне того, кого я уже не мог позлить. Я начал подумывать о том, чтобы свести счеты с Честером Конвеем из компании «Конвей констракшенз».
Я бы не сказал, что никогда не думал об этом. Возможно, я все эти годы не уезжал из Сентрал-сити, потому что меня удерживала надежда отомстить. Если бы не Джойс, вряд ли я пошел бы на что-то. Но она заставила огонь вспыхнуть с новой силой. Она даже подсказала мне, как разделаться с Конвеем.
Она дала мне ответ, сама не зная об этом. И произошло это однажды днем, вернее, ночью, через шесть недель после нашего знакомства.
– Лу, – сказала она, – я не хочу жить по-старому. Давай уедем из этого мерзкого города, вдвоем, ты и я.
– Да ты с ума сошла! – воскликнул я. Эти слова вырвались непроизвольно, я не успел остановиться. – Ты думаешь, я...
– Ну продолжай, Лу. Послушаем, что ты скажешь. Например, – она заговорила, растягивая слова, – что у вас, Фордов, замечательная семья с давними традициями. Что вам, Фордам, мэм, даже страшно представить, что кто-то из вас свяжет свою жизнь с жалкой проституткой, мэм. Что вы, Форды, сделаны из другого теста, мэм.
Она действительно угадала, что
– Ну говори, Лу. Скажи мне все, а я отвечу.
– Не уфожай мне, малышка, – предупредил я. – Я не люблю угрозы.
– Я и не угрожаю. Просто разговариваю. Ты думаешь, что слишком хорош для меня. Я... я...
– Продолжай. Теперь твоя очередь.
– Мне бы очень хотелось этого, но все же я тебя, Лу, не брошу. Никогда, никогда, никогда. Если ты слишком хорош для меня, то я сделаю так, что ты будешь соответствовать мне.
Я поцеловал ее. Поцелуй был долгим и крепким. Потому что малышка уже была мертва, хотя и не догадывалась об этом, а я по-своему любил ее.
– Вот что, малышка, – сказал я, – ты подняла шум на пустом месте. Я думал о деньгах.
– У меня есть деньги. И могу достать еще. Много.
– Да?
– Могу, Лу Уверена! Он помешался на мне, а сам туп как пробка. Ты знаешь, кто это, да? Старина Честер...
– Да, – ответил я. – Да, я хорошо знаю Конвоев. И как же ты намерена поймать его на крючок?
Мы обсуждали план, лежа на ее кровати, и где-то в ночи тихий голосок нашептывал мне: «Забудь об этом, Лу, еще не поздно остановиться».И я действительно пытался – Господь свидетель. Но сразу после этого – после того как я услышал голос, – она взяла мою руку и накрыла ею свою грудь, потом застонала, выгнулась... и поэтому я не забыл.
– Гм, – сказал я через какое-то время, – думаю, у нас может получиться. Я вижу это так: если не получится с первого раза, нужно пытаться снова и снова.
– Что, дорогой?
– Другими словами, – пояснил я, – где хотение, там и умение.
Она поежилась, а потом фыркнула.
– О Лу, ты такой сентиментальный! Я просто умираю.
...На улице было темно. Я стоял недалеко от кафе, бродяга не двигался и смотрел на меня. Он был молодым парнем, примерно моего возраста. То, во что он был одет, когда-то было довольно приличным костюмом.
– Ну как насчет этого, приятель? – сказал он. – Как насчет этого? Мы вчера так крепко гульнули, что сегодня, если я в ближайшее время не уроню что-нибудь себе в желудок...
– Что-нибудь согревающее, а?
– Точно, все что угодно, лишь бы помогло, я...
Я вынул изо рта сигару и притворился, будто лезу другой рукой в карман. А потом быстро схватил бродягу за запястье и прижал кончик сигары к его ладони.
– Господи, приятель! – завопил он и попытался вырваться. – Какого черта?
Я рассмеялся и показал ему свою бляху.
– Конечно, приятель, конечно, – забормотал он и попятился.
Судя по его тону, он не испугался и не разозлился, скорее заинтересовался.