Убийца
Шрифт:
Эта комната была даже с дверью, чудом уцелевшей с древних времен. Да, она покосилась и висела на одной верхней петле, но тем не менее это была дверь, из-за которой доносились стоны, плач и пробивалась полоска неяркого света. Рывком открыв ее, чем вызвал негромкий скрип, я зашел и сразу же повесил на комнату полог тишины, наблюдая открывшееся глазам зрелище. Степняки занимались банальной групповухой, развлекаясь со своими рабынями.
Пока я размышлял, что важнее – информация или спокойный тыл, бородатые воины наконец заметили меня и отвлеклись от своего занятия, похватав валяющееся рядом оружие. Их было шестеро здоровых звероподобных
Женщины начали приходить в себя, но завизжать или издавать другие звуки не пытались. Они просто смотрели на меня широко раскрытыми глазами и ждали, что я скажу. Всего их было восемь, не соврал тот раб... Ой, извиняюсь, семь. Одна лежала у стены и не подавала никаких признаков жизни, видимо, умерла еще в начале оргии, так как я даже не смог увидеть остаточных следов ее ауры. Вздохнув, я обратился к рабыням, повторяя фразу, ставшую для меня традиционной:
– Меня зовут Алекс, я со своим отрядом пришел уничтожить степняков. Для вас у меня будет простая задача – оставаться здесь и во время боевых действий не путаться под ногами. Одевайтесь, приводите себя в порядок и ждите. Только не нужно кричать или пытаться подать сигнал тревоги степнякам, их это все равно не спасет, а я сильно расстроюсь. Вам ясно?
Две женщины кивнули, одна высказалась примерно так: «Надерите задницы этим ублюдкам», но гораздо грубее, а остальные еще находились в шоке. Я развернулся и вышел из комнаты, притворив дверь за собой и не став убирать полог тишины. Мало ли какие случаи бывают, может, у некоторых начнется истерика от пережитого, кто их знает, поэтому лучше перестраховаться.
Последний проем оказался выходом во внутренний дворик с разрушенным фонтаном и остатками бассейна, поросшего мхом. Никого там не обнаружив, я вернулся в ратушу и направился к наемникам.
Когда я тихо прошмыгнул в их комнату, то увидел восемь спящих человек. Поразмыслив немного, я пришел к выводу, что будет лучшим вариантом оставить их здесь, а не тащить через весь город к нам, поэтому приступил к операции. Благодаря наработанной схеме на все я потратил лишь десять минут, поразившись тем изменениям, которые вызвало в ауре наемников чужеродное плетение. Судя по всему, им остался день, максимум два до смерти, а это говорило о многом. Но, главное, это знание заставило меня прочно поверить в то, что визит в Мараху просто необходим.
Закончив лечение, я тронул за плечо крайнего наемника. Тот в ответ схватился за кинжал на поясе и только тогда раскрыл глаза и принялся оглядываться. Помогая ему, я зажег крохотный светляк, в свете которого наемник смог разглядеть мое лицо.
– Кто ты? – прошептал он.
– Друг, – ответил я, с тяжким вздохом представляясь уже в третий раз. – Меня зовут Алекс, я пришел помочь вам.
– Нам уже не помочь, – мертвым голосом ответил тот, не спеша подниматься.
– Да ну? – удивился я. – А ты прислушайся к себе.
Наемник наморщил лоб и закрыл глаза, а потом расплылся в улыбке и радостно прошептал:
– Боли нет...
– Так, у меня мало времени, поэтому поднимайся и буди остальных, я пока отдам необходимые приказы.
Связавшись со своими, я сказал:
– Начинайте действовать по плану. Если что-нибудь пойдет не так, сразу же мысленно зовите меня.
Я смотрел, как наемники поднимаются и с удивленными лицами прислушиваются к себе, а затем с недоумением смотрят на меня. Обращаясь ко всем сразу, я сказал:
– Значит, так, наш отряд будет зачищать город, а вам ответственное задание – охранять женщин в комнате напротив и отбиваться от степняков, если таковые туда полезут. Задание понятно?
– А может быть, мы сможем помочь вам в городе? – обратился ко мне совсем молодой парень.
– Вы поможете нам, если выполните это задание, – ответил я и услышал в голове голос Рика:
– Дозор с нашей стороны уничтожен!
Чуть погодя ко мне пришли доклады остальных о том, что все дозорные мертвы.
– Группам атаки, вперед! – приказал я и выскочил из комнаты.
Ну что же, теперь все зависит от того, насколько продлится наша тихая охота и насколько крепко спят кочевники.
Я начал работу от ратуши, зачищая ближайшие дома, и успел уничтожить сотни три степняков, когда со стороны главной атаки раздался крик, однако быстро оборвавшийся. Но его подхватили другие голоса, и вскоре лагерь степняков начал оживать. Я вертелся, как белка в колесе, лихорадочно убив всех степняков, выбегавших из домов. Наверное, я еще никогда не орудовал столькими плетениями одновременно, поэтому пользовался предоставленной возможностью, повышая свой уровень мастерства.
Ребята периодически докладывали мне о своем продвижении по городу. Их успехи были ненамного скромнее моих. Выходило, что больше тысячи кочевников умерли во сне, но оставалась еще тысяча с лишним, представляющая для нас нешуточную угрозу. О ней я понял тогда, когда дикая боль пронзила мое правое плечо. Машинально схватившись за него и ничего там не обнаружив, я понял, что пострадал кто-то из моего отряда. Поиск не занял много времени. Разбрасывая огнешары, я потянул за пульсирующую нить, связывающую меня с Ловиком, одним из бывших наемников, и взглянул его глазами. Парень держался рукой за стрелу, пробившую его ерундовый доспех и вонзившуюся глубоко в правое плечо.
– Не трогай! – рявкнул я. – У тебя нет лимэля, чтобы залить рану. Полежи тут, я пришлю помощь.
– Хорошо, – ответил Ловик и со стоном опустился на землю.
И тут я увидел, что в него с двадцати шагов целится кочевник. Рефлексы сработали моментально – я откатился в сторону и только тогда понял, что сделал. Тело Ловика подчинилось мне беспрекословно, перекатываясь по земле, вот только стрела, торчавшая из плеча, при этом сломалась и наградила его и меня океаном боли. Сквозь красную пелену в глазах я увидел, как стрела, выпущенная кочевником, впилась в землю, где только что лежало мое тело, а этот гад быстро доставал новую. Левой рукой я нащупал кинжал на поясе, а потом швырнул его что было сил, надеясь, что глазомер меня не подведет. Клинок вошел точно в глаз степняку, и следующая стрела пронеслась в стороне от меня.