Убийца
Шрифт:
Теперь стало видно, что гунны, застывшие в идеально ровной шеренге, вооружены большими дальнобойными самострелами. Ложе оружия каждый боец упирал в собственную руку, сжимающую повод коня. Но это так, просто к сведению, какая неприятность войдёт в мою задницу, если та окажется неосторожна.
Чуть дальше находилось покосившееся здание святилища. С ветки я мог различить коричневый мох на прохудившейся крыше. У входа в здание разместилась забавная троица. Один – деревенского вида увалень, стоял на коленях в луже и пытался оправдываться срывающимся от ужаса голосом. Судя по тупой
Допрашивал болвана коротко стриженый гунн, сидящий на широкогрудом длинношеем жеребце белой масти. Физиономия всадника отражала холодное любопытство, точно он изучал некое забавное насекомое. Да и вообще, умом наездник явно отличался от всех остальных, кого я наблюдал сверху. И ещё, во внешности гунну имелась некая странность, которую я сумел распознать лишь позже, сопоставив длину могучего торса и ног, упирающихся в высоко поднятые стремена. Похоже, спустившись на землю, высокомерный наездник тут же обратился бы смешным карликом.
Правую руку уродец держал на рукояти странной булавы. Оружие состояло из короткой рукояти и металлического шара с шипами. Что-то такое вертелось в башке, касательно этого оружия…Однако, стоило посмотреть на третьего участника беседы и все эти мысли разом покинули голову.
Левая рука коротышки сжимала тонкую золотистую цепь, второй конец которой крепился к ошейнику. А уж металлическое кольцо облегало тощую шею высокого костлявого человека в сером балахоне из грубой дерюги. Нижняя часть нищенского одеяния была такой грязной, словно её обладатель долго топал по лужам, не пропустив ни единой.
Но всё это – фигня. Главное: в спутанных волосах, тронутых сединой, блестел серебристый обруч. И я точно знал, кто именно носит такие украшения!
Что за дерьмо тут творится? Платиновый обруч с единорогом человек мог получить в единственном месте: магическом университете Треба, при вручении диплома высшего магика. Такие штуки видишь не очень часто, поэтому запоминаешь, как они выглядят. Вот это да: магик на цепи!
Нет, мне уже доводилось слышать о чародеях, запетых в крепости, где несчастные сидят безвылазно и беспрекословно выполняю приказы повелителя. Но – это Ферннимар, а там никогда не было магиков выше третьей категории. А здесь – высший! Ну и ну. Ладно, о чём они там толкуют?
Коротконогий гунн, хлопнул ладонью по рукояти своего странного оружия и с холодным презрением отчеканил:
– Меня абсолютно не интересует, чем ты и тебе подобные занимаются в своё свободное время. Последний раз повторю вопрос, от правильного ответа на который зависит твоя жизнь. Отвечай, в каком направлении поехали твои товарищи?
– Та клянуся святою трийцею, - парень прижал огромные грязные кулаки к груди. – Зовсим не розумию, про що вы там гутарите. Я ж вам пан кажу: послали з пидношенням до святого.
– Подношение? – гунн выговаривал каждое слов так чётко, словно вколачивал их в воздух перед собой. – Ну, положим, еду и вино, которые ты принёс своим товарищам, ещё можно назвать подношением. А как быть с запиской, которую ты сунул за вашего свинского идола?
– Рука в кожаной перчатке указала на груду обломков у стены святилища. Я несколько запоздало сообразил, что ниша, где прежде стоял уродливый истукан, символизирующий одного из Спутников, пуста.
– Та це ж прохання до заступников, - несчастный дурачок явно обрадовался, что хоть как-то может объяснить допросчику ситуацию. Ну-ну. – Там святый батькопыше до бога оце прохання. Ну, шоб свыня не хворала, або шоб грошей було забагато.
– Да? – всадник изобразил на бледном лице лёгкое недоумение. – Прошение к богу, говоришь…Ну что же, давай почитаем просьбу к богу. Итак: «Дмитрий Грида, мастеровой, Тополиная, изба пятнадцать, тридцать пять гривень. Что же это может означать? Himmelhergott! Sie verfluchter Hung, Sie shabiges vesen, sie ungluckliches mistvich! Ты думаешь говорить правду, проклятый негодяй?
Побледневший парень принялся пятиться, но поскользнулся в грязи и растянулся в луже, измазавшись с ног до головы. Мне пришло в голову, что дурачок здорово влип и скорее всего из этого дерьма ему уже не выбраться. Будь балбес поумнее, уже давным-давно указал бы допросчику первое попавшееся направление. Неизвестно, спасло бы это его или нет, но шанс оставался. А так… Ну и да, придурка взяли на такую работу вовсе не из-за острого ума. Похоже, кому-то не сносить своей глупой головы.
Магик, всё это время понуро стоявший под струями дождя, подал признаки жизни. Мужчина вздрогнул и начал трясти головой, как промокший пёс. Брюзги полетели в разные стороны и хозяин тут же отреагировал на выходку: с силой дёрнул конец цепи, едва не сбив магика с ног.
– Ты думаешь говорить? – рявкнул всадник. – Пойми, твои товарищи не стоят того, чтобы терять из-за них голову!
– Мени нема чого казать, - угрюмо отозвался парень, продолжая барахтаться в луже. – Я уже всё сказав.
– Das volk ist verdorben, - проворчал всадник и тяжело вздохнул. – Mussso wie so Krepieren. Huns, marsch hier!
– Jawohl! – донеслось из домика.
Послышались тяжёлые шаги и на пороге святилища показался огромный гунн. Нет, все остальные тоже были высокими и мускулистыми, но этому пришлось низко наклониться и протискиваться боком, чтобы выйти наружу.
В своё время я видел снежных обезьян, пойманных на Драконьем хвосту. Ну, те самые, что способны разорвать медведя на куски. Так вот, если бы какую-то из них обрили, зверюга выглядела как этот Ганс. Гунн был обнажён до пояса, так что я мог оценить и его чудовищную мускулатуру. Чёрт возьми, откуда у гуннов все эти засранцы?
Ганс протянул руку в домик и вытащил наружу обнажённый меч. Кажется, брат-близнец той чудовищной штуки, которой горбатый монстр орудовал в Жабах. Положив оружие на плечо, великан подошёл к парню и ухмыльнулся.
– Aufstehen! – рявкнул гигант и пнул парня ногой. – Вставай, schwein!
– Rache! – внезапно, как по команде, выдохнули все гунны. – Rache, rache!
Испуганный парень поворачивал голову в разные стороны. Очевидно, он не мог понять, что происходит. Я лично думаю, что пришёл его смертный час. Честно, мне было даже жаль балбеса, так некстати подвернувшегося этим гадам.