Убийцы кораблей
Шрифт:
Присутствие 2 «Бофортов» переполошило германский конвой, когда торпедоносцы миновали линию охранения. К этому времени Барри сообразил, что не заметил сигнала, и повернул назад. Он проскочил под кормой корабля ПВО, намереваясь атаковать следующий корабль в колонне. Неизвестно, какой результат принесет разрозненная атака 2 «Бофортов», но один результат сказался немедленно. Огонь немцев разделился. К самолетам со всех сторон помчались огненные струи. Было похоже, что зенитчики просто взбесились от того, что их застигли врасплох.
Как только торпеда была сброшена, Гиббс не позволил своему «Бофорту» лететь по прямой лишней секунды.
Гиббс даже боялся обернуться, чтобы не испытать разочарования при промахе. Это легко сделать, когда сразу после атаки ты ныряешь в облако. Тогда само собой мечтается о попадании. А сегодня облаков нет, и следить за торпедой некогда.
— Готов!
Радостный вопль хвостового стрелка больно ударил по ушам. Быстро обернувшись, Гиббс успел заметить столб воды, опадающий вокруг кормы атакованного транспорта. Когда пилот повернул домой, дым окутал корму корабля и поднялся в небо, как дым погребального костра.
Но Гиббс прицелился не слишком точно. Торпеда попала в самую кормовую оконечность. Еще пара футов — и она прошла бы мимо. Атака Барри не дала результатов. Но по пути домой Гиббс и его экипаж были на седьмом небе от счастья. Они с детским нетерпением ожидали посадки, когда можно будет рассказать о своем подвиге. Летчики со смаком представляли, как они все это будут описывать в столовой.
Тем временем Боман и Хикс, вернувшись после первой атаки, перевооружили самолеты и снова взлетели, чтобы атаковать конвой. Они стартовали на час позднее Гиббса — к великому неудовольствию остальных пилотов, которые полагали, что теперь их очередь. Эти торпедоносцы были встречены интенсивным, но неточным огнем кораблей ПВО. Это было не смертельно, но прицел сбило. Обе торпеды прошли мимо. В Норт Коутсе Гиббс помчался в штаб отрапортовать об атаке, пока самолеты заправляли и подвешивали новые торпеды.
Командир группы был на телефоне и захотел переговорить с пилотом, который добился попадания. На поздравления времени не было.
— Вы полагаете, что следует еще раз атаковать конвой?
— Разумеется.
— Как насчет облачности? Она достаточная?
Не в натуре Гиббса было отвечать «нет».
— Да, сэр. Она… достаточная для быстрой атаки.
Они снова взлетели. На сей раз стартовали 3 самолета под командой Гиббса. Хирн—Филипс, который буквально рыл землю от нетерпения, просто взбесился, когда узнал, что его снова обошли. Он считал, что Боман и Гиббс поступили по—свински. Была обнаружена хорошая цель. Самолет Хирн—Филипса стоял в готовности, и он мог стартовать немедленно, раньше Гиббса и Барри, которым требовался новый инструктаж. Но Гиббс хотел лететь и чувствовал, что может лететь. Он был не таким человеком, чтобы упустить подобный случай. Гиббс хорошо знал условия на месте, он уже успешно провел одну атаку и мог так же успешно провести вторую.
Самолеты взлетели в 15.30. Они уже не могли надеяться атаковать противника в светлое время. Атаку придется проводить уже в потемках. Вскоре после взлета 3 самолета разделились и полетели к цели самостоятельно. Перед Гиббсом мелькали видения 2 потопленных за 1 день кораблей. Но сгущавшаяся темнота отрезвила его. Они не нашли конвоя и были вынуждены вернуться назад.
К тому времени, когда торпедоносец сел в Норт Коутсе, Гиббс уже находился в воздухе 8 часов. В это время входили полеты на малой высоте, предельное нервное напряжение во время атаки. Даже не сознавая этого, он страшно устал. А ему предстояла ночная посадка. Норт Коутс не имел посадочной полосы — только травяное поле с двумя рядами посадочных огней. Надо заметить, что Гиббс имел мало опыта в ночных полетах.
Он зашел по прямой и на миг снял руку с секторов газа, чтобы поправить освещение кабины. Сектора немедленно скользнули назад, и оба мотора встали. Самолет рухнул вниз. Гиббс увидел, как у него перед глазами мелькнули посадочные огни и умчались вверх. Он рванул сектора, но было поздно. «Бофорт» со страшной силой ударился о землю, подскочил в воздух, перевернулся, снова упал и разлетелся на куски. Последнее, что помнил Гиббс — цепочку посадочных огней в небе над собой, после того, как самолет влетел в канаву.
Кулсон обнаружил себя на траве. Он был немного ошеломлен, но совершенно невредим. Штурман сломал обе ноги. Стрелок получил тяжелую контузию. Гиббс получил раны головы и сломал правую руку. Прошло много месяцев, прежде чем он снова смог летать.
На следующее утро Фрэнсис вытащил панду из канавы. Как и весь остальной экипаж, мишка был сильно помят. Однако он выжил и снова был готов лететь. Этой же ночью он красовался на тумбочке возле госпитальной койки Гиббса.
Гиббс отсутствовал в эскадрилье почти 4 месяца. Обычно, если пилот отсутствует хотя бы половину этого срока, его место отдают другому. Но Брайтуэйт знал своих людей. Он понимал, что больше всего поможет Гиббсу в его борьбе за возвращение в строй мысль, что его место дожидается его. И в любом случае Брайтуэйт не хотел терять этого пилота.
Через 2 дня после происшествия с Гиббсом Боман снова вылетел на охоту. Он атаковал транспорт в 5000 тонн возле Тершеллинга. Через 4 дня он снова патрулировал в этом же районе, на сей раз вместе с Фрэнсисом и Хирн—Филипсом. Фрэнсис атаковал транспорт водоизмещением 3000 тонн, но не видел результатов своей атаки. Хирн—Филипс атаковал торговое судно возле Куксхафена, но его торпеда прошла за кормой цели. На обратном пути он пролетал мимо Вильгельмсхафена и видел «Бофорт», направляющийся к гавани. Береговые батареи уже вели по нему жаркий огонь. Хирн—Филипс видел торпедоносец, прорывающийся сквозь огневую завесу, стелясь над водой. Пилотом этого «Бофорта» был Дик Боман. Больше о нем ничего не было известно.
Скорее всего, его поманил призрак «Бремена» или «Европы». Торпедная атака этих судов прямо в гавани была форменным самоубийством. Однако в эскадрилье отлично знали, что Бомана это остановить не могло. За 6 месяцев он совершил более 50 боевых вылетов. Его отвага и предприимчивость не раз помогали ему выкручиваться из самых опасных ситуаций. Успешная торпедная атака лайнера могла достойно увенчать карьеру Бомана. Но задолго до выхода на дистанцию сброса торпеды он был сбит.
В этот период войны завершить свой оперативный цикл или отлетать положенный срок было труднее, чем когда—либо потом. Позднее про Бомана наверняка сказали бы, что он гоняется за побрякушками, хотя ему не удалось заслужить ни одной.