Убийцы Крондора
Шрифт:
Джеймс взглянул на капитана, в глубоких темных глазах которого не отражалось ничего, кроме злости и презрения. Массивные брови всегда были сведены, имитируя сосредоточенность, кроме тех случаев, когда он оказывался перед рыцарем-маршалом или принцем. Ходили слухи, что не один младший офицер и десятки солдат гарнизона подвергались побоям после наступления темноты за то, что не угодили Треггару.
— Я всегда отправляюсь туда, куда посылает меня мой принц, — вежливо ответил Джеймс.
Несмотря на соблазн повздорить с Треггаром, Джеймс, имея большой опыт общения с подобными забияками, знал, что не сможет выиграть этот бой. Унизив капитана на виду у остальных
— Что за поручение, Джеймс? — спросил Уильям.
Треггар тут же развернулся.
— Обращаясь к придворному, лейтенант, ты должен называть его титул, — прорычал он и сделал паузу. — Независимо от того, кто это.
— Вы возглавите отряд, который будет сопровождать на охоту гостей его высочества, — объяснил Джеймс. — Вы должны явиться вместе с эскортом к мастеру охоты за час до рассвета.
— Да, сквайр.
— Зайдите ко мне перед тем, как отправитесь сегодня спать, лейтенант, — взглянув на Треггара, добавил Джеймс. — У меня могут появиться дополнительные указания.
— Да, сквайр, — откликнулся Уильям. Джеймс развернулся и быстро ушел. Он знал, что задерживаться не стоит — это лишь вызовет у Треггара дополнительное раздражение. Капитан точно нашел бы для Уильяма какое-нибудь нелепое поручение, чтобы унизить или наказать юношу за неудавшееся развлечение. Джеймс хорошо знал таких задир и грубиянов. В конце концов Уильяму и Гордону придется самим найти общий язык с Треггаром.
Пересекая внутренний двор, Джеймс подумал о том, что Уильям — крепкий парень. Он способен за себя постоять. Да и Гордон мог оказаться твердым орешком. Кроме того, Треггар возглавлял казарму для холостых офицеров долгое время и знал, что может, а что не может сойти ему с рук. Должность старшего офицера не только давала преимущества, но и накладывала определенные обязательства, и веди себя Треггар действительно жестоко, Гардан убрал бы его уже давно. Джеймс четко знал: ни одна, даже самая обыденная на первый взгляд, проблема не выпадала из поля зрения Аруты и его рыцаря-маршала. Все расследовалось и решалось быстро.
Джеймс прошел сквозь Западные дворцовые ворота и остановился. Стражник отсалютовал ему. Когда-то эти ворота были главным входом, а теперь использовались лишь для церемоний, торжественных прибытий, праздничных городских процессий и религиозных шествий. Все остальные перемещения осуществлялись теперь через восточные ворота и ворота, ведущие в гавань.
На противоположной стороне площади располагался огромный дом, одновременно служивший западной границей дворцовых земель. Между домом и воротами находился фонтан — скромный по размерам, но древний. Он считался чем-то вроде достопримечательности, так как он был построен очень давно по распоряжению одного из первых принцев. Джеймс посмотрел на дом. Судя по внешнему виду, здание состояло из множества комнат.
Но насколько Джеймс знал, оно уже много лет было заброшено. Он тут же поправил себя: не заброшено, просто не занято. Время от времени вокруг дома можно было заметить какое-то оживление: появлялись следы свежей краски на деревянных наличниках и железных воротах или обнаруживались замененные камни во внешней стене. Однако сейчас кто-то определенно готовился к заселению.
— Что
— Не могу знать. Повозки прибывают и отбывают со вчерашнего дня, сквайр.
— Этот дом пустовал, сколько я себя помню, — отозвался стражник, стоявший по другую сторону ворот. — Я даже не знаю, кто им владеет.
— Им владеет храм Ишапа, — сказал Джеймс. Оба стражника взглянули на него удивленно, но ни один из них не спросил, откуда ему это известно. Джеймс славился тем, что знал о городе все, и солдаты ничуть не сомневались в его словах.
— Обычно они сохраняют все для себя, — произнес Джеймс полушепотом. — Удивительно. В чем же дело?
Стражники поняли, что это риторический вопрос, и промолчали. Джеймс оторвал взгляд от дома напротив и вернулся к насущным проблемам: ночные ястребы!
Джеймс появился из прохода между двумя домами. Он был одет куда менее щегольски, чем в тот момент, когда покинул дворец. У сквайра имелись тайники в разных точках города, там он хранил одежду, оружие, деньги и другие вещи, которые могли пригодиться, когда возникала необходимость стать незаметным.
Он пробрался сквозь толпу в торговой части города, рядом с тем местом, где проходила невидимая граница с бедными кварталами. Официальной карты, разделяющей город на районы, не существовало; жители Крондора знали, где заканчивается рынок и начинаются доки, где гавань переходит в рыбацкий квартал и как распределены остальные городские территории. Знание, где кончается один район и начинается другой, было важнейшим условием безопасного передвижения по городу.
Пройдя по безымянной улице, разделявшей торговую и бедняцкую части, сквайр оказался в квартале бедноты. Улицы стали более узкими, по обеим сторонам высились здания, между которыми едва оставалось пространство для одной повозки. Здесь царил полумрак, даже когда солнце стояло в зените.
Поведение и походка Джеймса не изменились, однако внутренне он собрался и весь превратился во внимание. Улицы бедняцких кварталов, не менее оживленные днем, чем другие части города, были, однако, гораздо опаснее. Конечно, не так опасны, как ночью, но более смертоносны и хитроумны. Через несколько мгновений Джеймс почувствовал, что беспокойство буквально пропитывает округу. Люди спешили, бросая косые взгляды. Голоса звучали приглушенно, а за незнакомцами пристально следили. Загадочные убийства сделали и без того настороженное население еще более недоверчивым.
Джеймс свернул в еще более узкий проулок, В домах по обе стороны которого изредка попадались двери и деревянные лестницы, ведущие на второй этаж. В конце проулка он заметил сутулую фигуру — кто-то складывал вещи в двухколесную повозку. Дверь, к которой направлялся сквайр, была распахнута.
Джеймс вынул кинжал и перехватил его так, чтобы скрыть за кистью. При необходимости легким движением руки его можно было ввести в дело.
Подойдя на расстояние удара, он остановился и крикнул:
— София?
Женщина повернулась, выпрямилась в полный рост, и Джеймс облегченно вздохнул. Ее волосы поседели, но сохранилось еще много темно-русых прядей. Она вытянула одну руку в предостерегающем жесте, но мгновением позже расслабилась и сказала:
— Джимми! Разве можно так пугать? Ты отнял у меня несколько лет жизни.
— Уезжаешь? — спросил Джеймс, обойдя повозку и взглянув на открытую дверь.
— Как только завяжу последний узел.
— Куда направляешься?
— Не знаю и, кроме того, не хочу, чтобы кто-нибудь в Крондоре знал, где я осяду, Джимми.