Убийства павлиньим пером
Шрифт:
— Потому что я так сказал! — проревел Г. М. с такой неожиданной силой, что Бэнкс выпустил руку миссис Дервент. — Еще одна маленькая причина заключается в том, что он невиновен. Черт бы побрал мою задницу, Мастерс, но ты целый день жаловался, что я действую как выживший из ума старикан и что я все время спал, невзирая на все твои жалобные мольбы. Ну хорошо. Теперь я проснулся и беру на себя всю ответственность. Садитесь. Вы, миссис Джереми, очень меня обяжете, если вернетесь туда, где вы сидели раньше. — Он смотрел на них от камина. — Нет, Мастерс, не двигай тело. Оно служит своим целям там, где лежит.
— В
— Сэр?
— Вы все еще подтверждаете в своем рапорте, что до того, как мы вошли в этот дом сегодня вечером, в него вошли трое?
Саджену столько раз уже задавали этот вопрос, что он был готов испепелить спрашивающего.
— Да, сэр. И не только я один их видел; спросите любого другого. Они…
— Не дерзи мне, мой мальчик. Мы идентифицировали их как мистера Соара, мистера Дервента и неизвестного, который вошел через боковую дверь в пятнадцать минут девятого. Этот неизвестный оказался Бартлеттом, который был здесь убит ударом ножа… Вы это отрицаете, сэр Генри?
— Нет. О нет. Это Бартлетт, на самом деле.
— Значит, так. И судя по тому, что вы называете процессом исключения, — провозгласил Мастерс, — убийцей может быть только один из двоих. Мистер Соар — или мистер Дервент. Э? Если вы не выбираете мистера Соара, значит, вы выбираете другого.
— Джереми, дорогой, — жалостно прокричала миссис Дервент, — ты этого не делал!
Дервент, который стоял глядя на них с таинственной приятностью, сжав руки за спиной, наклонил голову.
— Если быть совершенно откровенным, моя дорогая, я этого не делал, — подтвердил он. — И тем не менее я вижу силу предположения инспектора, и я против него не возражаю. Это была твоя идея, Мерривейл?
— Необязательно. Нет, Джем, совсем необязательно.
— Вы же не имеете в виду невидимого убийцу? — потребовал ответа Мастерс.
— Да, — ответил Г. М., серьезно кивнув. — Я имею в виду невидимого убийцу. — Он посмотрел на Соара. — Давай послушаем, что произошло здесь сегодня вечером, сынок. Мы так понимаем, что ты сам пришел сюда приблизительно в четверть девятого, а Бартлетт вошел минуту-другую спустя. Я сильно подозреваю, что ты был в панике, потому что целый день имел дело с трупами — разве не так? — после того, как тебе позвонила миссис Дервент и сказала, что она слышала — она слышала — что общество «Десять чайных чашек» встречается сегодня вечером у тебя дома. Что ты об этом думаешь?
Соар размышлял. Он все еще был настолько взволнован, что не мог отвести глаз от тела на полу, но Г. М. не сделал никакого движения, чтобы его закрыть.
— Я думал, что Дервент в конце концов спятил.
— Похоже, это было общее впечатление, — заметил адвокат, вытаскивая свой портсигар с величайшей неторопливостью. — Но почему?
— Потому что вы были вечным призраком. Потому что долгое время вы неотступно меня преследовали. Потому что вы два года пытались обвинить моего отца или меня в убийстве Дартли. Когда вы не смогли этого сделать, я подумал, что навязчивая мысль довела вас до того, что вы по-настоящему совершили убийство — в моем доме, — так чтобы меня за него повесили.
— Это все ваше кельтское воображение, — усмехнулся Дервент, зажигая сигару.
Поллард подумал: «Что-то здесь сейчас произойдет. Смотри во все глаза! Опасность! Или это мое далекое от кельтского воображения?»
— Вы правы, — продолжал Соар, обращаясь к Г. М., — насчет того, что я был в том состоянии, которое вы называете паникой, и с меня достаточно было трупов. Я не должен был вообще возвращаться в этот дом. Я должен был побежать в полицию, я должен был пойти к друзьям и организовать себе алиби, я мог сделать дюжину вещей, чтобы отступить в тень, если бы я только не помнил об этом кувшине-головоломке, запертом в моем сейфе. Так что я вынужден был вернуться. Могу вам сказать, что это не самый приятный дом, чтобы возвращаться в него во время дождя, в особенности если вы, как и я, думаете, что видите шлем полицейского недалеко от уличного фонаря.
Я вошел через парадную дверь, повесил в коридоре плащ и шляпу. Почти сразу, прошло не больше нескольких секунд, я услышал звук вроде тяжелого удара в этой комнате. Я вошел сюда, но, похоже, все было в порядке. Тогда я открыл дверь в коридор, ведущий к боковой двери. И я увидел его. — Соар кивнул в сторону Бартлетта. — Он лежал лицом вниз, повернув ко мне голову. На нем был макинтош, котелок его свалился, а ручка этого ножа торчала у него между плеч.
— Он был мертв? — спросил Мастерс.
— Не совсем. Понимаете, он… полз. Он полз ко мне.
— Вот так. Как Дартли.
— Очень проницательное сравнение, инспектор. Благодарю: как мои ночные кошмары о Дартли, да. В коридоре не было света, кроме того, который падал из этой комнаты, так что я перетащил его сюда. Я полагаю, он только что вышел из такси; его лицо и ботинки были совершенно мокрыми, и крови было совсем немного. Но в этом не было ничего хорошего. Он умер прежде, чем я смог что-нибудь сделать.
Мастерс отошел и открыл дверь в коридор с желто-коричневым половиком и с синими вазами в нишах вдоль стен. Другой двери не было.
— Предположим, что это правда — обратите внимание, я не говорю, что это так и есть! — внезапно атаковал его Мастерс. — Как вы думаете, что случилось с убийцей?
— Вы мне льстите, — сухо отозвался Соар. — Я об этом не думал. В конце концов, я предполагаю, что он, должно быть, последовал за этим бедным дьяволом через боковую дверь, ударил его в спину и снова выскользнул через боковую дверь.
— Была ли в таком случае боковая дверь заперта?
— Нет. Я помню это, потому что потом ее проверил. Должно быть, именно так Бартлетт и вошел. У него, разумеется, не было ключа.
Мастерс обратился к своим подчиненным:
— Так, теперь послушаем наших сыщиков. Что вы на все это скажете? Мог кто-нибудь последовать за Бартлеттом через боковую дверь, заколоть его и выйти снова? Вы следили за дверью. — Он выслушал с определенным удовлетворением свидетельство о том, что никакая другая персона не появлялась возле боковой двери, не могла ни выйти, ни войти. — Это кажется довольно-таки ясным, а, мистер Соар? Вот так. Следовательно, если мы поверим вашей истории, убийца должен был войти в дом, причем используя этот коридор и эту комнату? Таким образом, как бы он ни приблизился к Бартлетту, он должен был оставить тело и вернуться через эту комнату, поскольку он не мог выйти через боковую дверь.