Убийства в Плейг-Корте
Шрифт:
— Все в порядке, сэр. Все в порядке. Впрочем, ничего хорошего. Просто кошка. Да, сэр, кошка. С перерезанным горлом.
Холлидей отпрянул. Я посветил в каморку, заглянул через плечо Мастерса. Кто-то, или что-то, швырнул ее туда — подальше с глаз. Животное, наверно, убили недавно, оно лежало на спине с перерезанным горлом. Это была черная кошка, застывшая в агонии, окоченевшая, покрытая пылью. Полуоткрытые глаза напоминали пуговицы. Вокруг нее что-то шевелилось.
— Я начинаю думать, мистер Блейк, — объявил Мастерс, почесывая подбородок, — что, в конце концов, в доме действительно поселился дьявол.
Он с явным отвращением
— Но кому понадобилось… — начал Холлидей, оглядываясь кругом.
— В том-то и дело. Кому понадобилось? И для чего? Что это — просто жестокость или тому есть причина? Как думаете, мистер Блейк?
— Я думаю о загадочном мистере Дартворте, — ответил я. — Помните, вы собирались нам что-то о нем рассказать? Кстати, где он?
— Тихо! — Мастерс замер, подняв руку.
В доме послышались голоса и шаги, определенно человеческие, но причудливое эхо в каменном лабиринте создавало впечатление, будто они идут из стены, попадая тебе прямо в ухо. Сначала в неразборчивом бормотании можно было разобрать лишь разрозненные слова:
— …хватит твоего дурацкого мумбо-юмбо… все равно… чертовски глупо…
— Вот именно, вот именно! — Другой голос звучал тише, легче, взволнованней. — Почему вы себя глупо чувствуете? Слушайте, разве я похож на жеманного эстета, который может быть введен в заблуждение и загипнотизирован собственными нервами? Бояться смешно! Поверьте себе! Мы признаем современную психологию…
Шаги приближались из низкого арочного прохода в конце вестибюля. Показалась горевшая свеча, прикрытая чьей-то ладонью, свет мелькнул в беленой галерее с кирпичным полом, потом в вестибюле появилась чья-то фигура, увидела нас, отшатнулась, наткнувшись па другую фигуру. Даже на таком расстоянии чувствовалось, насколько они были ошеломлены. Обе фигуры замерли. В пятне света виден был рот, оскалившиеся зубы. Раздалось бормотание:
— Господи Иисусе…
И тут Холлидей спокойно сказал с едва слышной злостью:
— Не дергайся, Тед. Это мы.
Вошедший вгляделся, подняв свечу. Он был очень молод. Сначала высветился аккуратно повязанный итонский галстук, потом еще не определившийся подбородок, пробивавшиеся светлые усики, смутные очертания квадратного лица, промокшее пальто и шляпа.
— Ты бы хорошенько подумал, прежде чем пугать меня до смерти, Дин, — проворчал он. — Я хочу сказать, черт возьми, ты не имеешь права тут рыскать и… и…
Послышалось свистящее дыхание.
— Проклятие, кто это такие? — прохрипел другой человек, стоявший за спиной Теда Латимера.
Мы инстинктивно направили на него фонари, он выругался и заморгал. За двумя фигурами виднелась третья — худенькая, рыжеволосая.
— Добрый вечер, майор Фезертон, — поздоровался Холлидей. — Как я уже сказал, вам нечего бояться. Кажется, я обладаю незавидным свойством — при моем появлении все дергаются, словно кролики. — Он начал повышать тон. — Лицо у меня такое или еще что-нибудь? Никто меня никогда не пугался, но как только пошли разговоры о Дартворте…
— Успокойтесь, сэр, кто говорит, будто я испугался? — перебил его упомянутый джентльмен. — Мне как раз нравится ваш инфернальный, дьявольский вид. Кто сказал, будто я испугался, сэр? Кроме того, повторяю и не устаю повторять каждому встречному, что считаю себя человеком чести, мотивы которого надо правильно понимать, а не потешаться над ними, ибо я охраняю… короче говоря, здесь присутствую… —
Голос майора звучал в темноте как открытое письмо в «Тайме». Плотная фигура слегка откидывалась назад. Мельком взглянув на него, я увидел щеки в синеватых прожилках и красных пятнах, водянистые глаза и узнал старого щеголя и ухажера восьмидесятых годов, затянутого в вечерний костюм, как в корсет.
— Я тут обязательно простужусь, — слабо, почти жалобно добавил он, — но леди Беннинг попросила помочь. Что оставалось делать порядочному человеку?
— Ничего, — буркнул Холлидей, не вкладывая в это слово конкретного смысла, и глубоко вздохнул. — Мы видели и саму леди Беннинг. Я вместе со своими друзьями и с вами дождусь и понаблюдаю за изгнанием духов.
— Тебе нельзя! — воскликнул Тед Латимер. Мальчик казался настоящим фанатиком. Губы кривились, дергались в усмешке, будто лицевые мышцы вышли из-под контроля. — Нельзя, я тебе говорю, — повторил он. — Мы просто проводили мистера Дартворта в домик. Потом он попросил нас уйти. Приступает к ночному бдению. Ты все равно не осмелишься, даже если бы мог туда войти. Слишком опасно. Дух явится. Это будет… — он поднес к глазам наручные часы с серьезным выражением лица, с такими же, как у сестры, тонкими чертами, — да… в пять минут первого.
— Черт побери, — неожиданно проговорил Мастерс, слова словно сами слетели с его губ.
Он шагнул вперед. Под тяжелыми шагами заскрипели гнилые доски в конце вестибюля, где еще сохранилась деревянная обшивка на каменных плитах. Помню, я подумал — в такие моменты память часто выкидывает дурацкие фокусы, связанные с банальными деталями, — что уцелевший пол сделан исключительно из прочного дерева. Помню торчавшую из рукава грязную руку Теда Латимера с засаленными костяшками пальцев. Помню бесцветную фигурку рыжего юнца, стоявшего вдалеке, едва видимого в свете свечей, — он ерошил волосы, растирал лицо, исполняя какую-то необъяснимую, ужасную пантомиму…
Тед Латимер повернулся к нему. Пламя свечи дрогнуло, колеблемое этим легким движением. Юнец сразу замер.
— Может, нам лучше пройти в переднюю комнату? — обратился к нему Тед. — Там безопасно, духи туда не проникнут. Правда?
— Наверно, — согласился бесцветный голос. — Так мне было сказано. Знаете, я никогда их не вижу.
Значит, это Джозеф, хотя уникально талантливый медиум никак не мог иметь столь безнадежно тупую веснушчатую физиономию. Свеча вновь замигала, и он ушел в тень.
— Видите? — спросил Тед.
— Чудовищно! — ни с того ни с сего провозгласил майор Фезертон.
Холлидей шагнул вперед, за ним Мастерс.
— Пойдемте, Блейк, — кивнул он, — посмотрим на тот самый домик.
— Да я вам говорю, что они уже вышли! — крикнул Тед. — Им это не понравится. Их много, они опасны…
Майор Фезертон заявил, что, как джентльмен и спортсмен, считает своим долгом сопровождать нас, обеспечивая безопасность. Холлидей остановился, насмешливо отдал ему честь и расхохотался. Тед Латимер с мрачной усмешкой схватил майора за руку, и тот покорно последовал за ним в переднюю часть вестибюля. Они тянулись гуськом друг за другом — майор величественно раскачивался, Тед суетился, Джозеф тащился с покорной, невозмутимой медлительностью. Мы светили фонариками вслед небольшой процессии, а сами погрузились во тьму, словно в воду. Я повернулся к маленькой беленой галерее, которая вела во двор, где лил дождь…