Убийственно прекрасная

Коллинз Джеки

В течение нескольких минут Ирма извивалась от невыносимого, доселе неизведанного блаженства. Потом наступила разрядка — ее тело изогнулось в экстазе, и она застонала. Тогда Луис поднялся и, подняв ее на руки, отнес на кровать. Там он уложил Ирму на покрывало, снова раздвинул ей ноги и, улегшись сверху, начал медленно двигаться взад и вперед внутри нее.

Они по-прежнему не разговаривали.

Они так и не произнесли не единого слова.

Но впервые в жизни Ирма чувствовала себя полностью удовлетворенной.

* * *

Еще будучи женой крупного коррумпированного политика, Рени многое узнала об устройстве

мира, в котором обитали Энтони Бонар и ему подобные. Она умела понравиться мужчине, с которым ей приходилось иметь дело, и вовсе не в сексуальном плане. Рени избрала другой, более сложный, но и более эффективный путь. За прошедшие десять лет она сумела стать одной из тех, кто проворачивал рискованные, но весьма прибыльные операции и железной рукой управлял собственным полукриминальным бизнесом.

Она не знала ни страха, ни жалости. Через несколько месяцев после открытия собственного отеля Рени поймала одного из поставщиков на мошенничестве. Два дня спустя его изрешеченное пулями тело обнаружили на свалке старых автомобилей. Рени сама захотела, чтобы труп нашли, зная, что это послужит уроком всем желающим поживиться за ее счет. «Не думайте, что вам все сойдет с рук только потому, что я женщина», — вот что она хотела этим сказать.

Урок был достаточно наглядным, и какое-то время Рени не беспокоили, но потом одна бандерша из Лос-Анджелеса захотела, чтобы несколько ее лучших девочек обслуживали игроков в «Кавендише». Ее шлюхи проникли в отель под видом моделей и начинающих актрис, но Рени сумела разоблачить этот хитрый маневр. Скандал она затевать не стала, а просто вручила каждой из полудюжины девушек напечатанное типографским способом приглашение на изысканную вечеринку, которую якобы устраивал какой-то арабский шейх, а также пустила слух, что каждая из участниц вечера получит солидный бонус наличными.

Слова «арабский шейх», «бонус» и «наличными» сделали свое дело. Все шесть «диверсанток», минимально одетые, прибыли в назначенное место точно вовремя. У дверей пентхауса, где должна была состояться вечеринка, охранники отобрали у них сумочки.

Пока девушки в одном нижнем белье ожидали появления шейха, люди из службы безопасности отеля проникли в их номера и собрали всю одежду, украшения и прочее имущество. Когда все было готово, девушек вывели в одном белье на резервную парковку позади отеля и развели там большой костер. В огонь полетели найденные в номерах вещи, а также содержимое отобранных сумочек — словом, все, с чем они приехали в Вегас. Потом девиц отвезли в пустыню и оставили там — полуголых, без денег, кредитных карточек и мобильных телефонов.

Каким-то образом — кто раньше, кто позже — все шестеро вернулись в Лос-Анджелес.

Бандерша все поняла.

Никто не подал на Рени в суд. Никто не попытался отомстить. Она заработала еще одно важное очко, укрепив свои позиции.

Впоследствии Рени разобралась еще с несколькими своими работниками, имевшими неосторожность ее обмануть или причинить неприятности. Она была беспощадна, когда дело касалось защиты ее территории; именно поэтому она в конце концов согласилась с планом Энтони, предложившего уничтожить «Ключи». Новый гостиничный комплекс действительно мог составить конкуренцию «Кавендишу» хотя бы потому, что отели стояли довольно близко друг от друга. Рени не сомневалась, что сразу после открытия второй отель нацелится на ее лучших клиентов, и ее желание предпринять что-то решительное крепло по мере того, как близилось

к завершению гигантское строительство у нее под боком.

Именно Энтони подкинул ей идею нанять Такера Бонда, чтобы тот позаботился об их проблеме, и Рени взялась сама переговорить с ним.

Предприятие оказалось не из дешевых, но Энтони пообещал возместить ей половину расходов и уверил, что она вернет свои деньги, как только конкурент будет уничтожен. В противном случае она потеряет больше. Появление в Лас-Вегасе еще одного роскошного отеля мешало многим, и это было единственным, что имело значение.

18

— Это же Билли Мелина! — пропела журналистка низким голосом. — Великий Билли собственной персоной!

Флоренс Харбингер оказалась полноватой, небрежно одетой дамочкой лет пятидесяти, настроенной к тому же весьма саркастично, почти враждебно. В руке с неухоженными ногтями она сжимала диктофон.

Билли сразу понял, что ему придется очень постараться, чтобы склонить эту лошадь на свою сторону. Журналистки были особой статьей. Они требовали заботы, внимания, даже легкого флирта. В противном случае они готовы были уничтожить тебя в своих глянцевых журнальчиках. Билли знал это по собственному печальному опыту и готов был на многое, лишь бы не повторить ошибку, совершенную когда-то давно, еще на заре своей карьеры.

Правило номер один гласило — не скупиться на комплименты.

Правило номер два — флирт.

Правило номер три — спросить о семье, о детях, вообще проявить внимание. Люди любят, когда с ними говорят о них самих.

Правило номер четыре — еще больше флирта. Пусть почувствует себя королевой.

Флоренс Харбингер имела довольно устрашающую репутацию — и заслуженно. Актеров она ела на завтрак. Уже не одну звезду Флоренс буквально размазала по страницам известного на всю страну журнала, для которого работала. А поскольку журнал действительно пользовался широкой популярностью, все рекламные агенты Голливуда стремились к тому, чтобы фотография их клиента оказалась на его обложке.

Но попасть на обложку можно было, только предварительно побеседовав с Флоренс. Билли этого очень не хотелось, но другого пути просто не было.

Проклятье!

А тут еще эта дура Джейни куда-то запропастилась как раз тогда, когда она ему по-настоящему нужна. Тоже рекламный агент называется!.. Если она не появится в течение ближайших пяти минут, он точно уволит ее ко всем чертям.

— Билли, Билли, Билли… — нараспев проговорила Флоренс, словно пробуя его имя на вкус. — Расскажи-ка мне, Билли, о твоих отношениях с мисс Винес. Сложно ли тебе с ней общаться — ведь она намного старше тебя? Ты доволен? А тебе не кажется, что рядом со столь талантливой личностью твоя собственная слава тускнеет?

Билли слегка нахмурился. Его худшие опасения сбылись — интервью обещало быть не из простых. Что же делать? Неужто улыбаться и флиртовать с этой старой кошелкой, которая в последний раз спала с мужчиной, наверное, еще в прошлом тысячелетии? Быть может, она клюнет на провинциальный шарм, которым он славился, когда только приехал в Голливуд?

— Знаете, Флоренс, — не торопясь начал он, — сказать по совести, я как-то об этом не думаю…

Говоря это, он устремил на журналистку фирменный биллимелиновский взгляд своих голубых глаз. Кевин называл такой взгляд «Снимаем трусики», ибо мало кто из женщин — молодых или старых — мог перед ним устоять.