Убийственные болоньезе
Шрифт:
Немки и француженки жили напротив, в доме выше уровнем, с консьержем и подземным гаражом. Целыми днями мы были на съемках, то на натуре, то в павильонах, показы, портфолио, все это тебе известно. Но как только мы появлялись дома, наши квартиры осаждали целые армии поклонников красоты. Итальянцы не давали нам прохода, присылали цветы и записки, обещали золотые горы. Ты же знаешь, что около моделей всегда крутятся личности любящие этот круг, молодые и не очень мужчины желающие проводить вечера в обществе красивых девушек и обязательно моделей. При заключении контракта, мы были предупреждены насчет подобных связей, о необходимости иметь безупречную репутацию, но наши хозяева не позаботились оградить нас от шквала предложений, ведь если бы у нас были такие условия, как в доме напротив,
Одним грустным осенним вечером, сидя на жесточайшей диете, я не выдержала и согласилась на уговоры Агнешки, выслушав ее уверения, что от шампанского ни грамма не прибавиться, и мы направились в модный миланский ночной клуб. Приятель Агнешки, бизнесмен среднего возраста Клаудио, познакомил меня со своим родственником, то ли братом, то ли сватом Серджио. Он мне не понравился, был немного полноват, развязен, к тому же слюнявил пальцы, отсчитывая купюры. Я заподозрила его в прижимистости и не напрасно. Он тут же предложил мне стать его любовницей, но пожаловался, что он не такой богач, как Клаудио и не сможет делать мне таких подарков, как Агнешке. Я рассмеялась, и он очень удивился, что русская девушка так разборчива. По его словам, я должна быть счастлива, что он одаривает меня своим вниманием. Я чуть не влепила ему затрещину. Агнешка очень извинялась передо мной, она не ожидала, что родственник Клаудио «такая свинья».
Несмотря на инцидент, мое сознание уже было отравлено атмосферой общего веселья и богатым окружением, с легкостью швырявшим деньги на удовольствия. Я стала приглядываться к мужчинам, караулившим нас около дома. Я выбирала себе любовника по дорогой машине, по качеству костюма, по увесистому перстню, ведь заглянуть в его кошелек я не могла. Мне нужен был богатый любовник. В конце концов, я сделала выбор. Шанти. Шандор Дестри. Наполовину венгр, наполовину итальянец.
Пятьдесят. Много, но детки миллионеров здесь не отирались. Богат, но не скряга.
Имел любовницу, проживающую в нашем доме, но она вернулась на родину. Шанти не стал выискивать новых идей, и пошел проторенной дорожкой. Модели нравились Шанти.
Шанти нравился моделям. Если бы ни я, рано или поздно его кто-нибудь подобрал бы.
Он был мил и непосредственен. Внимателен и нежен — то, что я искала. Наш роман протекал плавно, мы проводили вечера вместе, причем мое мнение учитывалось. Для интимных встреч Шанти снимал номера в отелях средней руки, где не проявляют особого любопытства к гостям, но, клянусь, я не знала, что у него больное сердце, и что перед нашими свиданиями он принимает средства повышающие потенцию. Во время очередного оргазма у Шанти случился сердечный приступ, я испугалась, я не хотела, что бы Шанти умер, и попросила персонал отеля вызвать неотложку. Ну и шума мы наделали в маленькой гостинице! Вместе с неотложкой портье вызвал и полицию. На всякий случай, если гость умрет. Слава богу, Шанти не умер. Но полиция прокачала мои данные по всем каналам, и это дошло до руководства агентства. Я нарушила несколько пунктов своего контракта, и меня попросили уехать. Они просто расторгли контракт, заплатили мне выходное пособие и выдворили из страны. Шанти лежал в больнице, я навестила его, он был огорчен обстоятельствами моего отъезда, но ничего предложить мне не мог. Ну, не жениться же на мне, в самом деле! Вот так закончилась моя карьера за границей. Жаль.
Случай.
— Вот это да… — только и могла промолвить Лада.
Нынешнее утро было похоже на все предыдущие, хотелось спать, от голода свело желудок, и от выпитого в клубе шампанского трещала голова. Каждое утро Лада клялась, что, закончив дела, непременно направится домой и ляжет в постель. И больше никогда не будет принимать свои маленькие таблеточки! Но когда запас их истощался, ее охватывал панический ужас. «Меня выгонят из агентства! Мне нечем будет платить за дорогую квартиру!» Пусть сейчас они с Виолеттой платят пополам, но тогда у нее не будет денег внести свою половину. Ветка счастливая, проживает на денежки своего итальянца, накопленные в Милане — хранит в банке, спит до полудня, не торопится в кабалу. Правда и то, что Ветка по клубам не шляется, поужинает с Маурицио и домой. Эх, не то, что Ладка — до утра на танцполе в окружении молодых мужчин, пытающихся напроситься на завтрак в ее постели. Да и денег уходит на развлечения немало. Что ж Ладке так не везет! Ни тебе богатого любовника, ни хорошего контракта. «Эх, жизнь моя жестянка! Ничего не попишешь, где тут мои маленькие таблеточки?» Виолетта вошла на кухню, когда Лада заливала кипятком ложку быстрорастворимого кофе. Запах пережженных кофейных зерен щекотнул ноздри, так что дрогнули подправленные косметологом крылья носа Виолетты.
— Как ты пьешь эту бурду! — обращаясь к Ладе, она передернула плечами от отвращения.
— Некогда варить молотый, каждая минута посвящается сну. Я побежала, — она со стуком поставила чашку на столешницу и вышла в холл. Виолетта вышла следом.
— Ладка, прекращай таскаться по клубам! Так невозможно, ты убьешь себя. Не думаешь о здоровье, подумай о карьере. Через год тебя не возьмут ни в одно приличное дефиле.
— Ветка, посмотри на меня, — попросила Лада, — мои глаза сияют, свежий цвет лица, божественная фигура. О чем ты?
— О том, что ты наркоманка. — Виолетта замолкла, раздумывая, продолжать ли, но все же продолжила. — Я уверена, если не примешь таблетку, не наложишь килограмм косметики, то будешь страшна, как смертный грех.
Надевавшая туфли Лада, распрямилась и вспыхнула до корней волос, цвета вороньего крыла. Это было заметно, даже под слоем пудры. Виолетта смутилась.
— Конечно, это твое дело, — сказала она молчавшей Ладе и ушла в кухню.
Несколькими минутами позже, разгневанная Лада возникла на пороге.
— Тебе Ветка легко рассуждать, тебе все дается прямо в руки, а мне за любую мелочь приходится стоять на коленях. В полном смысле этого слова. — Ладка сунула руки в худенькие бока и стала наступать на Виолетту. — Тебя-то в Москву пригласили, а я для того, что бы остаться здесь работать, обслужила чуть ли не всю администрацию агентства, да еще и рожу воротили. Видишь ли, я толстая. Так что, на таблетки я села не сама. Жизнь меня на них подсадила.
— Прости, но обвинять меня в том, что мне попросту везет, не справедливо, — вставила слово Виолетта. — Я твоя подруга, и хотела тебе помочь, извини, если обидела.
Лада как-то сникла, огонь в раскосых глазах померк.
— Я что, действительно такая страшная? — спросила она дрожащим голосом.
— Тебе надо прекратить загонять себя в угол, — Виолетта подошла к подруге и обняла ее за плечи. — Отоспись, не ходи на кастинг. Вечером поужинаем с Маурицио, мы так мало общаемся, несмотря на то, что живем вместе. И таблетки… Пока не поздно, брось.
— Без них я чувствую себя неуверенно, будто голышом.
— Чувство уверенности вернется, если ты поймешь, что тебе они не нужны.
— Ох, Ветка, умеешь ты убедить. — Лада прижалась к Виолеттиному плечу и зажмурила глаза от удовольствия. — Ладно, никуда сегодня не пойду, высплюсь, приведу себя в порядок.
— Вот и умница. Я договорюсь с Маурицио об ужине. Не будешь возражать, если он пригласит приятеля?
— Свидание вслепую? Это интересно.
Виолетта увлекла Ладу в комнату, плотнее задернула шторы и, чмокнув ее в щеку, удалилась на кухню.
Джованни Ризио был доволен, ему нравились раскованные девушки, а эта русская такая милашка, и внешность у нее необычная. Дальний восток! Полчаса назад он с удовольствием наблюдал, как девушки в сопровождении Маурицио вошли в зал ресторана, как склонился в поклоне старый черт Браско, владелец «Джоконды».