Убийственные мемуары

Незнанский Фридрих Евсеевич

Турецкий придвинул стакан с водой, но она не обратила внимания:

– А недавно Таржевского и у нас издали. И я наконец прочитала – отцовская-то книжка давно потерялась, – что, когда Николай II Санкт-Петербург в Петроград переименовал, все столичное общество в ужас пришло от такой, видите ли, дурновкусицы. Им тогда это тоже здорово не понравилось. А Таржевские, из которых бабка папина произошла, кстати, тоже знатные коллекционеры были, передвижников поддерживали, если вам интересно. Так что, может, это у нас гены такие.

– Спасибо, пока достаточно. Оля, а вы знакомы с коллегами отца, скажем, с подполковником Кузнецовым?

– Формально. – У Ракитской чуть дрогнули ресницы.

– А с полковником Ватолиным?

– С дядей Жорой? Конечно, я его с детства знаю. Он меня массе всяких вещей научил, на коньках кататься, в волейбол играть, в бильярд, в пинг-понг, он вообще большой спец по части всякой физкультуры и медицины, с ним по поводу здоровья хорошо советоваться.

Кажется, барышня рада возможности говорить о другом человеке, подумал Турецкий.

– Он был другом семьи?

– Не совсем точное определение. Он всегда был подчиненным отца и в таком же качестве, по-моему, и у нас дома себя чувствовал. Хотя папа всегда был подчеркнуто демократичен, но дядя Жора не забывал свое место. Хотя временами, мне кажется, они бывали очень близки.

– В чем это выражалось?

– В жестах, в интонации, трудно объяснить. Папа говорил, что Ватолин очень способный и когда-нибудь обязательно сделает выдающуюся карьеру.

– Похоже, этого не случилось, – заметил Турецкий.

– Не знаю. Меня все их звания, должности, регалии не слишком занимали. Меня тогда больше трогало, что Ватолин в маму был влюблен.

– Вот как?

– Так мне казалось. Детские фантазии, – невесело засмеялась Ракитская. – Потом, конечно, оказалось, что я это выдумала. Просто он опекал нас, пока папы не было. Очень трогательно. Знаете, за город возил, по театрам, выставкам всяким. А я их терпеть не могла.

– Значит, ваш отец дружил с Ватолиным?

– Пожалуй… Хотя нет, нельзя так сказать.

– Странно как-то вы отвечаете: то да, то нет. У него вообще были близкие друзья?

– Просто я вслух размышляю. Были ли у него близкие друзья? Насколько это возможно. Он с соседом по лестничной клетке вот последние годы приятельствовал. Они и в молодости как будто много общались, а потом разошлись. Ну как разошлись, – поправилась Ракитская, – папы же не было тут годами, но вот лет пять последних снова дружили.

– Вы профессора Андреева имеете в виду?

– Да.

– А вы с ним хорошо знакомы?

– Не так чтобы очень. У меня слишком насыщенное детство было – математическая школа, музыкальная школа, бассейн. Домой затемно возвращалась.

Итак, подумал Турецкий, у Ракитской, вероятно, есть что-то связанное с Кузнецовым, возможно роман, он ее старше едва ли на несколько лет. О Ватолине она говорит равнодушно, ее сведения… да какие там сведения, оборвал он себя, скорее, ее эмоции подтверждают то, что удалось на настоящий момент собрать своими средствами в этом направлении.

– Оля, последние годы вы жили отдельно от отца?

– Да, последние пять лет. Он купил мне двухкомнатную квартиру в Сокольниках. Предупреждаю ваш следующий вопрос: живу я там одна. У меня был что-то вроде мужа, мы вместе учились когда-то, но все давно закончилось, года четыре уже, никак не меньше. Этот человек, облегчу вам жизнь, в область ваших поисков вряд ли попадет, он микробиолог, работает в Штатах, в Бостоне – если не ошибаюсь.

– А на Кипре вы с кем были?

– Просто знакомый.

– Если уж вы действительно готовы облегчать мне жизнь, – улыбнулся Турецкий, – то не меняйте своего решения, будьте последовательны. Нам ведь все равно придется отрабатывать весь ваш круг общения.

– Пожалуйста, – пожала плечами Ракитская. – Моего друга зовут Виталий Феликсович Капустин. Он тренер по фитнессу. Тридцать девять лет. Из Подмосковья, хотя нет, вру, он уже давно в Москве живет.

– Точный адрес?

– Цимлянская улица, двадцать два, квартира десять. Телефон [phone].

– Расскажите о нем подробней.

– Где мы познакомились и все такое?

– Если можете – буду крайне признателен.

– В спортивном клубе «Люкс» познакомились, три месяца назад, он там работает.

– Стоп. Как давно вы ходите в спортивный клуб «Люкс»?

– Ну не помню уже, тоже сколько-то там месяцев. Если хотите, можете сами у них узнать, они же такие вещи фиксируют.

– Как вы туда попали?

– Да просто друзья посоветовали, сказали, что это то, что мне надо. Как все новое в вашей жизни бывает? Что-то где-то увидел, прочитал, услышал, присоветовали…

– В моей жизни, – вздохнул Турецкий, – все новое исходит от генерального прокурора. В лучшем случае – от его заместителя. Ладно. Сколько дней вы пробыли на Кипре и где именно?

– Одиннадцать дней. В городке, который называется Кирения. На Средиземном море, разумеется. Отель «Растиньяк», четырехзвездочный, если вам это интересно, отнюдь не шикарный, но райское место. Если бы вы там бывали, то сразу поверили бы, что мы оттуда никуда не выезжали.

– Я бывал там, – не отказал себе в удовольствии соврать Турецкий.

– В самом деле? – мило улыбнулась Ракитская.

Что это я несу, подумал Турецкий, и главное – на кой хрен?!

– А скажите, Виталий Феликсович Капустин все это время был с вами?