Убийственный пароход
Шрифт:
– Хотелось бы, чтобы финал был счастливым, - подала голос Катенька Флюгова.
– А это уж, детка, как сложится, - заметил капитан Гога.
– Каждый получит то, что он заслужил, - поставил точку в дискуссии Костяная Нога.
Больше всего в жизни Шавкут боялся змей, поэтому не смел пошевелиться до тех пор, пока ноги сами не стали подгибаться и он не рухнул на пол, застыв в ещё большем ужасе и ожидая неминуемых ядовитых укусов. Но безобидные ужики и перегрелись от страха не меньше его, а потому забились во все возможные щели. Шавкут приподнял голову, рыгнул от ярости и с размаху вышиб дверь в коридор.
– Убью!
– потрясая кулаками, завопил он на весь пароход. На этот крик из каюты Шиншиловых выскочил Гибралтаров и, позабыв, что у него в руках автомат, бросился наутек.
– Стой, шайтан, черная душа!
– помчался вдогонку Шавкут, разбросав по дороге чету Шиншиловых, которые тоже выбежали в коридор. Минуту назад Петр Петрович успел признаться Гибралтарову, что видел безделушку в волосах цыганки, а Сарра вспомнила, что спрятала бриллиант накануне ночью в соседней каюте, в кармане чьего-то плаща.
Первой очнулась Глаша, на которую нервно-паралитический газ оказал кратковременное воздействие, поскольку она успела мысленно отключить жизненно важные центры. Затем, при помощи ворожбы и гимнастики йогов, она привела в чувство Захира Мезари. Вывела его в проветриваемое помещение между нижней и верхней палубами, где размещалась пароходная прачечная с сушилкой.
– Кто-то украл камень, - сказала Глаша.
– Судьба некоторых бриллиантов впечатляет не менее, чем история всего человечества, - мудро заметил пуштун.
– Не горюй. Он не принесет вору удачи и счастья. А мне достаточно и того, что теперь у меня есть ты.
В это время в прачечную влетел Гибралтаров с безумными выпученными глазами. Увидев цыганку, он дико закричал и вытянул скрюченные пальцы, на одном из которых сверкал перстень старинного пуштунского рода:
– Отдай "Глорию", ведьма!
А следом с ужасающим рыком ввалился Шавкут, растопыривая руки, словно хотел слиться в смертельном объятии со всеми, кто тут был.
6
Флюгов решил все-таки развязать телохранителей. Сдернув полоску скотча с губ Коки, он спросил:
– Если я вас освобожу, пойдете ко мне служить? Лукомскому вы больше не понадобитесь. Меня нужно немедленно отправить в Москву и запереть в банке.
– Будем стеречь как зеницу ока хоть в банке, хоть в деревянном ящике, - ответил тот.
Флюгов распутал узлы. Мика тотчас же вытащил из заднего кармана леску и, набросив её на шею банкиру, начал душить.
– Вот и делай... людям... добро...
– захрипел Флюгов, пытаясь вырваться. Кока выдал ему пару ударов по ребрам.
В это время в каюту вошли Второв и Скоромордова, но телохранители были настолько поглощены работой на своего нового хозяина, что даже не заметили их.
– По-моему, они ведут себя как-то странно, - заметила Капитолина Захаровна, принюхиваясь.
– А кто-то уже наделал в штаны.
– Может быть, я чего-то не понимаю, но одному из них не хватает воздуха, - согласился Второв.
– А кислородных подушек на пароходе конечно же нет.
– Отстань!
– огрызнулся Мика, когда его похлопали по плечу.
– Придется провести воспитательную работу, - вздохнула Скоромордова.
Охранники, оставив Флюгова, бросились на противников. Через пять секунд Кока и Мика вновь заняли горизонтальное положение, на сей раз надолго, и стали похожи на два слабодышащих полена. Банкир сорвал с шеи леску и опустился рядом, красный, как ненавистное ему знамя.
– Вы пришли... вовремя, - прохрипел он.
– А я полагаю, что рановато, - отозвался Второв.
– Оружие в трюме ваше?
– Мое... и Лукомского, - сознался Флюгов.
– Ладно, об этом мы поговорим в другом месте, - сказала Скоромордова.
– Где он?
– Там!
– Банкир кивнул в сторону соседней комнаты.
– Если они очнутся и снова начнут душить, позови нас, - сказал Второв, потрепав Флюгова по щеке.
Скоромордова вошла в кабинет Лукомского первой.
– Отлично, все, кто мне нужен, - здесь, - с удовлетворением произнесла она.
– Ну-с, приступим. Что с молодым человеком?
– Ему неожиданно стало плохо, - пояснила Алиса, показывая на кирпич. Штукатурка сыпется.
Достав из кармана небольшой приборчик, Скоромордова повернулась к Второву и сказала:
– Вас я уже проверила и убедилась, что вы не имеете к микропленке никакого отношения. Но вот эти двое, - она посмотрела на Полужанскую и Лукомского, - вызывали у нас особое подозрение. Господин Лукомский часто бывал в американском посольстве. Девушка также имела связи с иностранцами из спецслужб. К тому же они состоят в интимных отношениях.
– Что вы тут балаган устраиваете?
– не слишком смело возмутился Лукомский.
– Вы имеете право молчать, так что воспользуйтесь им, - продолжила Скоромордова.
– Дело в том, что наш сотрудник успел нанести на микропленку особый состав, частотное излучение которого сохраняется на теле человека, если он имел с ней контакт. Даже если микропленка была изолирована в футляре. Сейчас вы это сами увидите - прибор выдаст звуковой сигнал. Но чтобы убедиться в чистоте эксперимента, для начала проверим вас. Руки! Она повернулась к мадам Ле Чанг.
Та испуганно моргнула и выставила вперед ладони. Приборчик безмолвствовал.
– Теперь вы, милочка, - сказала Капитолина Захаровна.
Алиса также прошла проверку успешно. Скоромордова поднесла прибор к рукам Лукомского, и тотчас же раздалось пипиканье.
– Я... меня попросили... просто передать часы, - замялся Лукомский, побледнев.
Скоромордова дотронулась прибором до руки Полужанской. Раздался все тот же звук.
– Вы оба арестованы, - объявила Скоромордова.
– Она здесь ни при чем, - сказал Лукомский.