Убийство-2
Шрифт:
— Не о чем говорить, — быстро перебила ее Вибеке. — Всего-то и требуется сказать пару слов на свадьбе матери. Невысока цена за то, чтобы избавиться от меня.
— Я не умею говорить речи.
— Значит, будешь краткой, даже лучше. Нам еще нужно успеть потанцевать. Только не пытайся убедить меня, будто ты и танцевать не умеешь. Уж я-то знаю, что это неправда. — Сияющее лицо Вибеке на мгновение посерьезнело. — Я помню! Когда тебе было столько же лет, как сейчас Марку, ты прекрасно танцевала, Сара.
— Жена!
Но Вибеке не пошла к нему. Мать и дочь стояли друг напротив друга. Марк незаметно исчез, словно почувствовал что-то.
— Я не стану заставлять тебя, — тихо произнесла Вибеке. — Много лет я пыталась заставить тебя стать тем, чем ты не являешься. Прости меня. Я только хотела…
Лунд порывисто обняла мать, прикоснулась губами к ее теплой напудренной щеке.
— Ты такая, какая есть, и я люблю тебя за это, — прошептала Вибеке ей на ухо и тут же скрылась в толпе гостей, как будто испугавшись собственной откровенности.
Откуда-то сбоку возник сотрудник гостиницы в белой рубашке с маленьким колокольчиком в руке.
— Позвоните в этот колокольчик, когда нужно будет призвать всех к вниманию, — сказал он, как будто она никогда раньше не была на свадьбах. — Все подарки мы сложили вон на тот стол, вместе с цветами. Да, букет, который прислали вам, тоже там.
— Мне букет? От кого?
— Без понятия. — Он показал на три красные розы в целлофане среди пестрых коробок и пакетов.
— Прошу, прошу, — засуетился фотограф. — Занимайте места, пожалуйста.
Бьорн посередине, по обе стороны от него Вибеке и Лунд. Она вспомнила свою свадьбу и навязчивый вопрос, который изводил ее даже в тот момент, когда она улыбалась в объектив камеры: надолго ли?
Этот союз точно надолго, верила Лунд. Годы мучительного одиночества, прожитые Вибеке, остались позади, словно окончилась длительная, скорбная война и наступил долгожданный мир.
Марк присел на корточки в первом ряду. Лунд не смогла удержаться — опустила руку, провела пальцами по его светлым волосам. Сын не уворачивался, как раньше, а улыбался, и Лунд почувствовала себя счастливой.
Минут через десять расселись за столы. Пока из кухни выносили первое блюдо, гости начали петь. Тексты были заранее разложены рядом с каждым прибором, так что традиционные нелепые куплеты распевали все. Вино подали белое, тепловатое. Лунд, как и планировали новобрачные, сидела рядом с вдовым двоюродным братом Бьорна из Роскилле. По профессии бухгалтер, он не мог говорить ни о чем, кроме системы двойной записи в учете.
Лунд пить не стала — у нее и без алкоголя кружилась голова. Ее сосед оказался достаточно восприимчив для того, чтобы понять: бухгалтерские тонкости
— Вы офицер полиции? — спросил он.
— В каком-то смысле…
— Я слышал, они выкопали тело погибшего солдата. В газетах писали.
Лунд вдруг передумала, сделала большой глоток слишком сладкого на ее вкус вина и сказала:
— Да что вы говорите!
Прежде чем бухгалтер успел вымолвить слово, она зазвонила в колокольчик. Вибеке уже начала вставать, но тут к Лунд снова подкрался служащий гостиницы.
— Простите, — тихо проговорил он, — к вам пришли. Она говорит, это очень важно.
Лунд обернулась. У входа в зал стояла светловолосая женщина в деловом костюме. Заметив взгляд Лунд, она кивнула.
— Мне не терпится услышать тост, — провозгласила Вибеке с бокалом в руке. — Итак…
Лунд выскользнула из-за стола и, пригибаясь, пошла к выходу.
Женщина, стоявшая возле двери, представилась как Карина Йоргенсен из Министерства юстиции.
— Тост! — Лунд слышала, как Вибеке за ее спиной пытается импровизировать. — Ваше здоровье!
Они шли через служебные помещения гостиницы.
— Будем считать этот разговор случайным, — предупредила ее блондинка из министерства. — Никаких записей о нем не останется. И вы не сообщите о нем никому из Управления полиции.
Они спустились на первый этаж и оказались в коридоре, отделанном белым кафелем. Судя по запахам и звукам, где-то рядом располагалась кухня. В конце коридора стоял крупный мужчина; в одной руке у него был мобильный телефон, в другой — куриная ножка. Рядом с ним какая-то женщина складывала на тележку скатерти.
Когда Лунд подошла, недоеденная ножка полетела в мусорный бачок, телефон исчез в кармане. Вытерев пальцы о первую попавшуюся салфетку, толстяк пожал ей руку.
— Я Томас Бук. Министр юстиции. По крайней мере пока.
Лунд молча стояла перед ним.
— Карина говорит, что мы тут с вами случайно встретились. — У него было доброе лицо в обрамлении не очень опрятной бороды. — Та еще случайность.
— У моей матери здесь свадьба…
— Я знаю. Дело в том, что мне просто необходимо получить ответы на некоторые вопросы. И мне кажется…
— Послушайте. Если вы насчет эксгумации, то виновата я одна. Ни Брикс, ни Странге тут ни при чем…
Он ждал, когда уйдет официантка со скатертями. Наконец они остались в коридоре без свидетелей.
— Вам известно о том, что один отряд из датского контингента в Гильменде обвинялся в преступлениях против мирных жителей?
— Да, немного.
— Вы сумели обнаружить доказательства того, что наши солдаты убивали афганцев?
— Вам лучше обратиться к Леннарту Бриксу или Рут Хедебю. Они руководят расследованием…