Убийство на бис (сборник)
Шрифт:
Наверное, Александр Милютин радостно потирает сейчас руки! Вот единственный человек, который в этой ситуации оказался в выигрыше.
Гуров повернулся к стене. Воспоминания готовы были вот-вот вызвать нужный щелчок в голове. Его надо дождаться, продолжать вспоминать, блуждать в лабиринтах памяти, пока в одном из ее закоулков не обнаружится искомое.
Щелчок в прихожей возвестил о приходе Марии. В ту же секунду Гуров понял одну вещь. Она показалась ему настолько очевидной, что он даже удивился, как не уразумел этого
Гуров мгновенно сел на постели. Он по-прежнему не знал деталей. Ему все еще нужно было многое выяснить, но теперь сыщик хотя бы точно знал, в каком направлении двигаться. Завтра Лев Иванович сможет окончательно убедиться в этом. Для этого ему нужно будет посетить похороны Анны Кристаллер!
Вспыхнул свет.
Мария повернула выключатель, увидела сощурившегося мужа и удивленно, радостно произнесла:
— Привет! А я ждала тебя только завтра.
Глава 7
Похороны Анны Кристаллер проходили на Троекуровском кладбище. Гуров стоял не в центре толпы, а немного в стороне, заняв самую лучшую наблюдательную позицию. Проститься с Анной пришло довольно много народа. Обилие цветов, венков — все так, как и полагается. Впереди Рудакова, Лейбман, Тедески. Здесь же Анатолий Петрович Носков с сыном. Дианы Милютиной и ее отца не было.
Но Гурова интересовали сейчас не эти люди. Он незаметно смотрел по сторонам, оглядывался назад и, кажется, увидел то, что искал.
Невдалеке стояла машина, обычная «Лада-Калина» с тонированными стеклами. Кто в ней сидел, видно не было, однако этот человек не выходил. Пока шла церемония прощания, автомобиль не двигался, лишь перед ее завершением тихонько тронулся с места и поехал назад.
Когда он отъехал на достаточное расстояние, Гуров достал телефон и тихо проговорил:
— Стас, белая «Лада-Калина», номер пятьсот шестьдесят.
— Понял, — отозвался Крячко.
Гуров вернулся к гостям. Урну с прахом Анны уже опустили в могилу, и теперь туда летели цветы. У Рудаковой заострился нос, Лейбман был торжествен и скорбен, Тедески печален и тих. Эдик Носков стоял неподвижно, унесся мыслями куда-то далеко. Его отец тоже о чем-то задумался, все время держа руку на плече сына.
Вскоре церемония закончилась. Все направились к выходу.
Гуров подошел к Лейбману и спросил:
— Вы останетесь в России, Лев Хаимович? Или в Германию поедете?
— Пока не решил, — сказал продюсер. — А что, я вам нужен?
— Нет-нет, можете спокойно делать свои дела, — сказал Гуров.
— Дел у меня сейчас как раз никаких не осталось, — с грустью констатировал Лейбман. — А хуже безделья ничего нет. От любой тоски спасает работа. Так что, наверное, придется ее искать. Никогда бы не подумал, что стану безработным, — пошутил он и пошел к своей машине.
Гуров предложил Виктории Павловне
— Домой, — с удивлением повторила женщина. — Теперь это не мой дом. Наверное, скоро мне придется съехать оттуда. Одна я остаюсь. Сережу посадят, Эдика отец за границу отправляет, Анны нет. Поселюсь в своей старой квартирке и заведу кошку.
— Что, отъезд Эдика — решенный вопрос? — спросил Гуров.
— Да, Анатолий так решил, а Эдик не стал с ним спорить. Может, оно и к лучшему. Ему забыться надо, отвлечься. Так что с завтрашнего дня я остаюсь одна. У Эдика самолет в пять часов.
— Вы пойдете провожать?
— Конечно, а как же иначе? Не только я, многие. Лев Хаимович тоже. — Она помолчала и спросила: — О Сереже ничего нового не скажете?
— Пока нет, — уклончиво ответил Гуров. — Возможно, завтра.
Носковы сами подошли к полковнику. Рядом с ними шагал охранник Николай Рябинин.
— Все-таки пришел! — Гуров посмотрел на Эдика.
— Да, — разлепил тот губы. — Это же мама.
— Мы приняли меры безопасности, — негромко сказал Носков-отец. — Бронежилет, охрана…
— Ну, молодцы. Значит, завтра уезжаешь? — спросил Гуров Эдика.
— Да, завтра, — ответил тот.
— Быстро!
— Я это решил, как только случилось несчастье, — сказал за него отец. — Похороны прошли, в последний путь проводили, теперь нужно о себе подумать.
Гуров усмехнулся, видя, как торопится Анатолий Петрович избавить своего сына от дурного влияния Дианы Милютиной, но не решился при нем задать вопрос Эдику насчет нее.
— Мне, возможно, нужно будет кое-что уточнить у тебя еще раз, — обратился он к Эдику. — По поводу того вечера, когда погибла твоя мама.
— Спрашивайте, — сказал тот.
— Сейчас спешу. Лучше завтра. У тебя во сколько самолет?
— Вечером, в семнадцать тридцать, кажется.
— Вот и отлично. Может, конечно, наша встреча и не понадобится, если все раньше решится. Словом, я позвоню.
Гуров попрощался с Носковыми и пошел к своей машине. Отец и сын сели в «Лексус» Носкова-старшего.
Отъехав от кладбища, Гуров снова набрал Крячко.
— Первый, я третий! Преследую белую «Ладу-Калину», номерной знак 560 МХК, — гнусавым голосом ответил Станислав.
— Ты не резвись там, а то еще упустишь, — посоветовал Гуров. — Я тогда с тебя шкуру спущу. Где ты находишься?
Крячко назвал координаты и добавил, что, по его мнению, ехать осталось недолго. Гуров не стал его отвлекать. Станислав перезвонил минут через двадцать и сказал, что машина нашла приют на автостоянке возле небольшого частного отеля на северо-востоке Москвы.
— Оставляй людей, инструкции повтори. Глаз не спускать. Я подъеду позже.
На этом Гуров и Крячко распрощались.