Убийство на Потомаке
Шрифт:
Британское посольство также склонили стать спонсором вечера. Им было предоставлено восемь тысяч долларов, а также каждого гостя ждал комплект из шести романов Агаты Кристи. Кроме того, для тех, кто готов был внести в качестве пожертвования пятнадцать тысяч долларов, чтобы почувствовать себя высокопоставленными лицами, британское посольство устраивало во время уик-энда два приема. Щедрость этих немногих избранных была причиной их вступления в члены клуба, названного Тирни «Уютным клубом», в честь таинственных преступлений, отмеченных печатью благородства.
Поток
В Большом зале, у одной из возносящихся ввысь коринфских колонн, стоял в окружении небольшой свиты Монти Джемисон. Он был великолепен в щегольском смокинге. Вокруг него собралось с десяток пар. Монти был особенно оживлен и весел, что случалось всякий раз, когда он находил заинтересованную аудиторию, готовую внимать его рассказам о малоизвестных исторических фактах.
— Возможно, мы находимся рядом с доказательством, — говорил Монти, вынужденный повышать голос, чтобы быть услышанным среди говора публики и звона посуда, — что за убийством честнейшего Эйба Линкольна скрывается гораздо больше того, в чем нас уверяют историки. Когда президент Линкольн был убит, его сын занимал пост военного министра. В то же самое время под бдительным, хотя и не всегда согласующимся со здравым смыслом руководством квартирмейстера Монтгомери Мейгса возводилось это величественное здание. В обязанности молодого Линкольна входило также утверждение планов Мейгса по строительству здания пенсионного архива. Хотя это и не было доказано, но существуют серьезные и, я должен отметить, заслуживающие доверия предположения, что к Роберту Линкольну попали многочисленные документы, подтверждающие более запутанную сеть заговора. Чтобы не усугублять нервозность и нестабильность нации, он предпочел отдать бумаги Мейгсу, чтобы тот спрятал их для потомков в одной из этих колонн.
Джемисон самодовольно оглядел лица слушающих.
— А есть какое-нибудь конкретное тому доказательство? — поинтересовался педантичный, лишенный воображения вашингтонский юрист.
— Нет, — рассмеялся Джемисон, стараясь таким образом скрыть досаду, — не более чем свидетельств того, что по ночам по этим залам разъезжают бестелесные всадники или безногий призрак бродит по коридорам. Но тем не менее один из ночных сторожей попал в сумасшедший дом, повстречавшись с таким призраком как раз в этом самом зале.
Гости откликнулись веселым смехом.
Мак и Анабела приехали поздно, они задержались, поскольку не могли сразу взять такси у Центра Кеннеди. Анабеле нравилось бывать на церемониях, для которых Мак облачался в вечерний костюм. Он выглядел в нем особенно красивым, и она сразу же ему об этом сказала.
Что касается очаровательного рыжеволосого существа, бывшего его женой, то Мак всегда с гордостью шел с ней под руку. Она была совершенно неотразима в сером с зеленым вечернем платье от Черрути, купленном специально для такого случая.
Едва они подати свои пригласительные билеты женщинам у входа и вошли в большой зал, как Мака подхватила под руку Джолин Лаззарас, жена выдающегося хирурга, специалиста по пластическим операциям, и одна из первых дам светского общества Вашингтона.
— Анабела, ты не будешь возражать, если мы с Маком потанцуем? Если я не сделаю этого сейчас, то потом придется стоять в длинной очереди, — сказала она.
Анабела улыбнулась, заметив смесь эмоций на лице мужа: «Я не должен быть грубым, но прошу, спаси меня», — услышала она молчаливую просьбу.
Ее быстро окружили; благодаря высокому росту Анабела могла наблюдать, как ее муж героически выдерживал ритм с подъемом исполняемой оркестром мелодии «Как раз вовремя». Она заметила Тони и его жену Алисию. Тирни всегда приглашал не только принадлежащих к светскому обществу людей. Ему доставляло удовольствие вращаться в разнородной среде, а не в однородной массе. Чета Буффолино обосновалась у одного из длинных столов, ломившихся от закусок. На одном из столов возвышались ледяные скульптуры, изображающие Шерлока Холмса и доктора Ватсона. В руках у каждой статуи были серебряные чаши, доверху наполненные креветками. Хотя десятки официантов и официанток беспрерывно сновали между гостями, разнося на подносах еду, Тони предпочитал самообслуживание.
Анабела взяла себе мусс из утиной печени, официантка проносила мимо нее шампанское, и она облегчила поднос на один бокал. Запрет на красное вино существовал с тех пор, как в Большом зале уложили ковровое покрытие. Анабела поискала глазами Мака: он разговаривал с Джолин и ее мужем, отличающимся непревзойденными складками на животе. Наконец Маку удалось вырваться, и он направился к ближайшему бару. Анабела улыбнулась.
— Я только что разговаривал с Тони, — сказал Мак, когда вернулся. — У него вид потерянный. Мне нужно было попросить Венделя посадить нас за один стол.
— Тони найдется в любой ситуации, — рассмеялась Анабела.
— Я бы тоже был не прочь затеряться.
Стоило ему это сказать, как к ним подошел Чип Тирни и тронул Мака за плечо.
— Добрый вечер, Чип, — обернулся Мак.
— Добрый вечер, миссис Смит, — поздоровался Чип. — Вы не могли бы пройти со мной на несколько минут, — сказал он, близко наклоняясь к уху Смита. — Отец хочет поговорить с вами.
— Он здесь? — удивился Мак и, обращаясь к жене, спросил: — Ты не возражаешь?
— Нет, поскольку он не станет приглашать тебя танцевать, — пошутила Анабела. — А твое желание исполнилось — затеряться.
— Анабела, как приятно увидеть тебя, — приветствовала ее жена британского посла.
Анабела тоже обрадовалась. Именно жена посла познакомила ее с Маком на приеме в посольстве.
— Тебе здесь нравится?
— Да, очень. — Анабела проследила взглядом за Маком, пока он не скрылся за колонной.
— Потанцуем? — Анабела узнала в мужчине частого посетителя галереи.