Убийство на Рождество
Шрифт:
– А еще прокатился по улице в детской коляске, с соской во рту и в сопровождении оркестра!
– Но ведь в этих проделках нет ничего плохого, Роджер! Ты и сам знаешь, что дядя Джеральд обожает розыгрыши. Он просто большой ребенок.
– Поверь, я умею ценить хорошие розыгрыши, однако он совсем не годится для роли Питера Пэна.
– Ну вот, теперь ты пускаешь в ход рассуждения о пропорциях!
– Возможно, я драматизирую, – согласился Уинтон. – И все же компания сомнительная. Джеральд со своими вспышками школьного юмора, запоями и клятвами исправиться. Шарлотта, которая часами не выходит
– Когда ты так говоришь, действительно складывается мрачная картина, но они добры ко мне, и я не могу пойти против их воли.
– Я вовсе не хочу сказать, что эти люди обращаются с тобой плохо, – произнес Уинтон. – И все же в доме сложилась нездоровая атмосфера. Не понимаю, как Рейнер позволяет тебе проводить здесь столько времени.
– Не только позволяет, но и поощряет, – возразила Дени и с лукавой улыбкой добавила: – Вот уж не думала, что у тебя появятся возражения на сей счет!
– Я не возражаю, просто удивляюсь. Почему он решил провести Рождество в Шербрум-Хаусе?
– Мы всегда проводим Рождество с дядей Бенедиктом. Это традиция.
– Да, мистер Грейм любит семейные торжества, и без вас они не обходятся, но ведь в этом году Рейнер собирался в Америку и должен был уехать еще на прошлой неделе. Что же заставило его изменить планы?
Дени нахмурилась. Стало ясно, что она безуспешно пытается найти ответ.
– Не знаю, Роджер, – наконец призналась девушка. – Действительно очень странно. Джереми отменил поездку внезапно, хотя с нетерпением ждал ее. Совсем на него не похоже.
– Он не объяснил причину?
– Нет.
– И это тоже совсем на него не похоже, правда?
– Обычно Джереми обсуждает со мной все дела и планы. А сейчас не произнес ни слова. Я подумала…
Послышался звук открываемой двери. Влюбленные быстро отпрянули друг от друга и обернулись. На пороге появилась высокая фигура и застыла в угрюмой неподвижности.
Дени услышала ироничный внутренний голос. «Громовые раскаты, – произнес он с издевкой. – Входит Заговорщик». Она с трудом сдержала нервный смех.
Николас Блейз увидел молодых людей возле окна, за которым мягко кружился снег. Он вошел в комнату и промолвил:
– Приветствую. – Потом, подойдя ближе, добавил: – Любуетесь видом из окна? Кажется, Рождество будем праздновать в традиционных декорациях.
Говорил он легко, однако внимательные темные глаза смотрели требовательно. Роджер и Дени не знали, успел ли Николас что-нибудь услышать, а тот не подавал виду. Редко удавалось понять, о чем думает мистер Блейз. Трудно было сказать наверняка, как много он знает. Однако, давно работая секретарем Бенедикта Грейма и в течение долгих лет оставаясь его близким другом, Николас, несомненно, обладал информацией о каждом из приехавших в Шербрум-Хаус гостей.
Возраст Блейза не поддавался определению. На первый взгляд он казался молодым человеком, однако при ближайшем рассмотрении во внешности читались признаки зрелости: слегка отступившие со лба волосы, тень опыта в глубоко посаженных пристальных глазах, серьезное выражение умного лица. Выразительные, с длинными пальцами руки удивляли тонкостью и артистизмом: такими могли быть руки скрипача. Несмотря на скромное положение, секретарь все видел, все запоминал и все знал.
Сейчас в его поведении ощущалось легкое самодовольство: подобная манера свойственна человеку, сознающему, что от него попытались скрыть нечто важное, и с затаенной гордостью принимающему иронию собственной осведомленности.
Ситуация раздражала. Дени Арден напряженно ждала, когда же мистер Блейз заговорит. Абсурд, разумеется. Ник был вполне нормальным человеком и держался естественно. Только не в меру разыгравшееся воображение могло навести на мысль о некой тайне. Во всем виноват Роджер: нелепые фантазии о доме и его обитателях заставили подозревать то, чего на самом деле не существовало.
– Надеюсь, снег не растает, – заметил Блейз, глядя в окно. – Бенедикт будет рад зимней погоде.
Фраза прозвучала настолько привычно и обыденно, что Дени перестала беспокоиться и вновь почувствовала себя в безопасности.
– Дядя Бенедикт любит, чтобы в Рождество все соответствовало правилам, – с облегчением подхватила она. – Полагаю, он выступит в своей обычной роли?
Блейз с улыбкой отвернулся от окна:
– По-моему, он весь год только и делает, что ждет сочельника. Сегодня утром достал из сундука костюм, а уже несколько дней подряд прячет какие-то загадочные пакеты!
В доме Бенедикта Грейма празднование Рождества неизменно и строго следовало давней традиции. Множество гостей, огромная елка и сам мистер Грейм, поздним вечером с детским восторгом, якобы незаметно, являвшийся во всем великолепии длинной красной шубы и белой бороды, чтобы повесить на елку подарки для гостей.
Жил он холостяком. Судя по всему, отсутствие детей, на которых можно было бы выплеснуть родительский энтузиазм, подтолкнуло к столь причудливому способу достижения счастья. Сама природа безобидной странности гарантировала сочувственное отношение окружающих, а поскольку Грейм обладал значительным состоянием и славился щедростью, ничто не мешало ему разыгрывать любимый спектакль из года в год, не вызывая насмешек. Как правило, гости узнавали об обычае еще до приезда в Шербрум-Хаус, а если кто-нибудь не успевал подготовиться заранее, то быстро находил верный тон по примеру более опытных участников действа.
Случалось, что циники, лишенные сентиментальности в результате столкновения с грубым миром, считали причуду хозяина экстравагантной, однако даже они благоразумно держали скепсис при себе. Разумеется, на подобное поведение влияла атмосфера всеобщей любезности и светлого праздника Рождества, однако справедливости ради следует признать один немаловажный факт: Бенедикт Грейм не принадлежал к числу людей, склонных терпеть возражения.
Голубые глаза под густыми седыми бровями обычно смотрели на мир с философским спокойствием, но порой метали гневные искры. В таких случаях и без того высокая худая фигура разрасталась до подавляющих размеров. Сразу становилось ясно, что отстраненно взиравший на жизнь неторопливый человек, с наслаждением выступавший в роли Деда Мороза, таит в душе опасный огонь.