Убийство по-китайски: Золото
Шрифт:
— Сейчас посмотрим, — кивнул в ответ Ма Жун.
Они отодвинули тяжелый стол. В кирпичной стене действительно обнаружилось узкое глубокое отверстие. Ма Жун, наклонившись, заглянул внутрь.
— Битком набито монашескими посохами, старыми да ломаными, — сообщил он и сплюнул.
Они вышли через главные ворота и вразвалочку двинулись назад, к заставе. Там, объяснив начальнику караула, где он может найти тело А Квана и как он должен доставить его в управу, они сели на лошадей и поехали в город. Когда добрались
Возле управы им встретился Хун и сообщил, что сам он только что вернулся с верфей, а судья остался вечерять с Ку Мен-пином.
— В таком случае приглашаю вас в «Сад Девяти Цветов», — подхватил Ма Жун. — Как-никак, а сегодня мне повезло.
Войдя в харчевню, они увидели сидящих за столиком в углу По Кая и Ким Сона. Перед ними стояли два больших кувшина. Шапка у По Кая сдвинулась на затылок, и пребывал он как будто в настроении весьма добродушном.
— Приветствую вас, друзья мои! — радостно возгласил он. — Идите-ка сюда, присаживайтесь к нам! Ким Сон только что появился; помогите же ему догнать меня!
Ма Жун подошел и проговорил совершенно серьезно:
— Вчера вечером вы нализались, как обезьяна. Вы нанесли мне и моему другу тягчайшее оскорбление, кроме того, вы нарушили общественный порядок, горланя непристойные песни. Посему я приговариваю вас к штрафу — вы заплатите за выпивку! За жратву плачу я!
Все рассмеялись. Харчевник подал им простую, но вкусную снедь, и все пятеро осушили не по одной чарке вина. Когда По Кай заказал очередной кувшин, старшина Хун поднялся и молвил:
— Нам бы лучше вернуться в управу: судья должен вот-вот вернуться.
— Всемогущее Небо! — воскликнул Ма Жун. — Само собой! Я же должен доложить ему о посещении храма!
— Неужели вы оба наконец-то прозрели? — недоверчиво покосился на них По Кай. — Так скажите же мне, какой храм предпочли вы для своих молитв?
— Мы прихватили А Квана в заброшенном храме, — ответил Ма Жун. — А в том храме нынче пусто: ничегошеньки там нет, кроме кучи поломанных посохов!
— Очень, очень важные вести! — рассмеялся Ким Сон. — Ваш начальник будет доволен!
По Кай собрался было проводить их до управы, но Ким Сон предложил:
— Посидим мы, По Кай, еще немного в этом гостеприимном месте и выпьем еще пару чарок.
Тот задумался. Затем опустился на свое место со словами:
— Так и быть, еще по одному маленькому, совсем малюсенькому и совсем последнему глоточку. Ибо вы должны помнить: невоздержанность я не одобряю.
— Коль не найдется нам какой работы, — бросил Ма Жун, — мы заглянем сюда попозже ночью, только чтобы посмотреть, насколько вы растянете этот свой последний глоточек!
Судью Ди они обнаружили сидящим в одиночестве в его кабинете. Хун заметил, что судья бледен и утомлен. Но тот сразу воспрянул, узнав из доклада Ма Жуна
— Стало быть, мое предположение, что убийство совершено по ошибке, оказалось верным, — сказал он. — Но остается еще женщина. А Кван сбежал сразу после убийства, даже короб с деньгами не прихватил, и о том, что случилось после, он не мог знать. Зато слуга By, вор, мог видеть третьего, который, вне всяких сомнений, замешан в этом деле. В свое время, когда By будет пойман, мы это выясним.
— Мы обыскали весь храм и заросли вокруг, — продолжил Ма Жун, — но тела женщины там нет. Только позади алтаря нашли кучу посохов вроде тех, с какими обычно ходят монахи.
Судья выпрямился.
— Монашеские посохи? — переспросил он.
— Только старые, негодные, — добавил Цзяо Дай. — Все они поломаны.
— Любопытнейшая находка! — протянул судья Ди. Он погрузился в размышления. Потом, очнувшись, обратился к Ма Жуну и Цзяо Даю: — У вас был трудный день; ступайте к себе и хорошенько выспитесь. Хун останется — мне надо с ним поговорить.
Здоровяки откланялись. Судья Ди откинулся в кресле и поведал старшине о случае с ненадежной перекладиной на мосту в Храме Белого Облака.
— Итак, я повторяю, — закончил он, — это было преднамеренное покушение на мою жизнь.
Хун с беспокойством взглянул на хозяина.
— Но может быть и такое, — заметил он, — что эту доску изъели черви. И когда ваша честь надавили на нее всей тяжестью…
— Я не давил! — возразил судья. — Я всего лишь тронул ее ногой, чтобы проверить. — И, заметив недоуменный взгляд Хуна, поспешил добавить: — Едва я собрался ступить на нее, как вдруг увидел призрак мертвого судьи.
Где-то захлопнулась дверь — с таким грохотом, что в комнате все содрогнулось.
Судья Ди подскочил в кресле.
— Я же велел Тану починить эту клятую дверь! — выпалил он. Мельком глянув на побелевшее лицо Хуна, судья взялся за пиалу, поднес ее к губам. И не выпил. Серая пыльца плавала на поверхности чая. Медленно поставив пиалу на стол, судья с трудом проговорил: — Взгляни, Хун, кто-то подсыпал мне что-то в чай.
Оба они молча наблюдали за тем, как серый порошок постепенно растворялся в горячей воде. Вдруг судья Ди провел пальцем по столешнице. И на его вытянутом лице проступила бледная улыбка.
— Что-то нервы у меня сдают, Хун, — проговорил он, кривя губы. — Дверь хлопнула, с потолка осыпалась штукатурка. Вот и все.
Старшина Хун облегченно вздохнул. Подойдя к чайному столику, он наполнил новую пиалу для судьи и, опять присев к столу, заметил:
— В конце концов, ваша честь, и случай с перекладиной объяснится как-нибудь очень просто. Представить себе не могу, чтобы человек, убивший судью, посмел бы покуситься и на вашу честь! Нам же о нем ничего не известно…