Убийство по расписанию
Шрифт:
– А ты думаешь, на такие преступления способны женщины? – усмехнулся Коршунов, – а нашли на озере, так возможно живёт где-то там поблизости, а областные ребята просто работать не захотели, плохо искали! – съязвил Коршунов.
– Александр Григорьевич, что с вами сегодня? Возможно, там дачу снимает? Давайте посмотрим карту, где нашли городские жертвы: первую и третью жертвы.
– Получается в одном районе, – ответил Коршунов.
– И с нотами в руках. Слушайте, тут же поблизости музыкальные заведения есть.
– Ну, да. Концертный
– Так. Это интересно. Кстати, а почему мы не обращаем внимания на содержание нот?
– Ноты, как ноты. Изданные в восьмидесятые годы. Скоро получим экспертизу и узнаем с одного или разных они альбомов. Пальчики и остальное.
– Вот, вот Александр Григорьевич, значит, первое: нахождение потерпевших вблизи музыкального заведения и наличие у всех троих нотных листов, даёт нам возможность предположить или даже утверждать, что убийца имеет непосредственное отношение к музыкальной среде. А жертвы? Почему он выбрал именно этих девушек? Что известно о жертвах?
– Первая потерпевшая, найденная первого июня, это Надежда Иванцова, двадцати трёх лет, жительница Санкт-Петербурга. Окончила музыкалку. Но, по словам матери, училась тяжело и в музыкальной и в общеобразовательной школе. Посещала музыкальную школу скорее для спокойствия родителей. В протоколе их опроса нет ничего такого, чтобы было нам интересно. Не замужем, не привлекалась. Работала… так. По словам матери часто меняла места работы. Последнее время работала продавщицей в книжном магазине на проспекте Авиаконстркторов в учебно-методическом отделе. То есть нотные альбомы продавала.
– А опрос друзей, сослуживцев? Парень? У неё был парень?
– Так, по словам матери, она особо ни с кем не дружила, постоянного парня не было, – читал протокол опроса Коршунов.
– Так это по ней было выяснено до передачи дела нам.
– Да. Ничего особенного, – листая материалы дела, ответил Коршунов.
– Ясно. Тогда так, Александр Григорьевич, пока ребята опросят всех жильцов близлежащих домов по третьей жертве, пройдёт ещё несколько дней. Может, вы сами всё перепроверите? Съездите к родителям этой девочки и сами поговорите с ними? С вашим опытом, вы что-то да узнаете конкретней.
– Конечно, только что конкретней надо узнать?
– Александр Григорьевич, меня не устраивает фраза в протоколе «не было друзей». Но знакомые, одноклассницы, наконец, сослуживцы были? С кем-то она общалась? Узнайте её предпочтения к музыке, о последних знакомствах, встречах. И поговорите с девочками из магазина. Уверена, что вы сможете поймать ту незначительную деталь, которая нам пригодится в процессе расследования.
– Ох, Марточка, и можешь же ты подмаслить.
– Александр Григорьевич, – я же ценю ваш профессионализм.
– Раз ценишь, сделаю всё в лучшем виде, не переживай. А по остальным жертвам, что будем делать?
– Сначала по нашим питерским жертвам разложим всё по полочкам. А потом возьмёмся за Сестрорецк. Придётся нам прокатиться на природу. Вы езжайте, а планом мероприятий я сама займусь и ещё раз просмотрю все дела.
Глава 3
На следующий день, отправив Коршунова к родителям первой жертвы, а Ваню с Татьяной на опрос жителей на улицу Декабристов, где нашли третью жертву маньяка Марта, взялась за изучение материалов дела. Просмотрев ещё раз заключения прежних экспертиз, она убедилась в ужасающей картине смерти молодых девушек.
– Надо бы составить его психологический портрет. Но и так видно, что у нелюдя с головой не всё в порядке. Странно, но мне кажется, на этом он не прекратит эти изощрённые убийства. Почему он оставляет бездыханных жертв на видных местах. Вторую девушку завёз в область, но оставил тоже на видном месте. Значит, хотел, чтобы её обнаружили как можно быстрее. Значит, хорошо ориентируется в этой местности. Ладно. Что связывает всех этих девушек? Надо найти связь между ними. Но мы ничего не знаем пока об областной и о последней жертве.
Пока их объединяют только: всех истязание голодом, двоих ещё плюс инсулин и всех вместе нотные листки. Надо понять, почему именно эти ноты он вкладывал в руки жертв. Почему именно этих композиторов? Спонтанно? Лишь бы были ноты? Нет, здесь что-то не так. Где-то в чём-то есть связка всех этих жертв, нот, – Марта посмотрела на фото девушки из Сестрорецка, У жертвы искусственный венок на голове, платье странное, на ногах… на ногах пуанты, а почему ничего не указано в протоколе, в экспертизе? Вот кошмар, работнички!
Марта переписала название произведений с нот первой жертвы.
– Бах, маленькая прелюдия для фортепиано, надо послушать. Оффенбах, фрагмент оперы «Рейнские русалки». Послушать можно, но что это даст? Так, у первой жертвы, почему ноты двух произведений? У второй и последней жертвы по одному.
У второй жертвы ноты Россини из оперы «Дева озера». Третья жертва – Моцарт. Песенка. Даже слова имеются. Так, так: «Жил был на свете мальчик, послушен и не трус. Не забияка, не робок, не драчун. Он весел был, как птенчик и с виду не дурак. Был скромен, как овечка. Был роста небольшого не тонок и не тих, а в школе образцовый прилежный ученик. Расскажет всем толково, что строг, но и не прост. Так мальчик рос прелестный и кроток и умён. Послушай нашу песню и будь таким. Как он».
Интересненько. А почему он выбрал произведения именно этих композиторов? Листки аккуратно вырезаны из нотного альбома. Одного, или из разных альбомов? Нет, это не больной. Он специально выбирал произведения. Песенка Моцарта, так вообще, если бы не ноты, так читаешь, прямо автобиографию. Причём здесь Моцарт? Бах? Оффенбах? Россини? Думай, Марта, думай.
Но думать на рабочем месте было уже поздно. Увидев свет в её кабинете, уходивший Мезенцев буквально прогнал её домой.
– Пётр Кузьмич мне надо дождаться Таню с Иваном, они уже едут.