Убийство в Центре магии
Шрифт:
– Мне он Арамиса напоминает из "Трех мушкетеров": и священник, и воин, и за бабами не дурак приударить. Таким женщины, мечтающие о возвышенной любви, на шею вешаются. Так что не удивлюсь, если его из-за какой-нибудь юбки угрохали. Вполне подходящая версия для этого дела. Кстати, орудия убийства не нашли. Мои ребята и эксперты все тут облазили. Колдуньи говорят, что недосчитались одного бронзового подсвечника, сделанного в виде голой женщины с вазой-подставкой для свечи в руке. Скорее всего, этим подсвечником его и тюкнули по кумполу.
– А что, ценная вещь?
– Да нет. Виринея говорит, изделие конца девятнадцатого века. Не ахти какой антиквариат. Она его по дешевке на барахолке приобрела.
– Значит, этот подсвечник здесь появился не очень давно?
– Нет, но думаю, дело вовсе не в нем. На подсвечнике остались отпечатки пальцев, и преступник решил его унести.
– Да проще было бы стереть, чем с собой тащить.
– Ну не скажи, подсвечник фигуристый, извивов и углублений много, так просто отпечатки не сотрешь. А может, позарился на него, как на ценную вещь. Но мне кажется, здесь работал не профессионал, а случайный человек. Конечно, я могу и ошибаться.
– Но самое главное, знал ведь убитый убийцу. Иначе не впустил бы его сюда, когда остался в Центре один?
– В этом-то все и дело, Ильин. Сдается мне, никого он сюда не впускал. Преступник спрятался здесь ещё с вечера. Я узнавал: чародейку Младожанну вызвала по телефону одна богатая клиентка и за солидную сумму попросила провести у неё на дому очередной сеанс магии. До этого она уже побывала в Центре, осталась довольна и пригласила Младожанну к себе домой. Время близилось к вечеру, особо интересных клиентов в Центре не было, и юная колдунья с легкой душой упорхнула за большими деньгами. Преступник незаметно проник в её комнату и там дождался свою жертву.
– Ну что же, вполне логично. А клиентка подтверждает вызов Младожанны?
– Да кто же нам её адрес даст? Коммерческая тайна, браток, никуда не денешься.
– Выходит, Младожанна на данном этапе для нас фигура номер один: убили охранника в её комнате, как раз в то время, когда она неожиданно покинула Центр.
Ильин сделал очередную пометку в блокноте, хотя по опыту знал, что кажущиеся перспективными версии редко подтверждаются. Сыщики вышли в коридор, и Кондратов кивнул ещё на одну дверь.
– А вот здесь, - сказал он, - работает единственный порядочный человек в этом Центре. Дармира. Да, не удивляйся, тут у всех ненастоящие имена. Взяли себе "кликухи" для понта, а доверчивые клиенты восхищаются: звучит-то красиво! Эта Дармира в быту Дарья Миронова. Смекаешь, откуда взялась её кличка? Так вот она - профессиональный психотерапевт, кандидат наук, высококлассный специалист. От неё одной тут польза.
– А сколько ей лет?
– поинтересовался Ильин у всезнающего Кондратова.
– Тридцать шестой пошел.
"Ого, - с разочарованием подумал Ильин, - почти на шесть лет старше меня, - придется завоевывать её доверие". Он и представить себе не мог, какую роль скоро займет в жизни этой женщины.
Обстановка в комнате мало что говорила о самой хозяйке: цветы, небольшой диванчик, думочка у выгнутой спинки, торшер с зеленоватым абажуром, круглый столик под коричневой ажурной скатертью, на котором стоял небольшой букетик свежих полевых цветов.
"Идиллия, да и только. Возможно, Дармира - и в самом деле образцовая хозяйка, но не исключено, что убранство комнаты призвано способствовать задушевной откровенной беседе с клиентами, чтобы завоевать их доверие", подумал Ильин.
– Ну вот, теперь ты, кажется, видел все, осталось только нанести визит Виринее. Пошли?
Ильин кивнул, и они, вернувшись в гостиную, прошли в дверь направо у иконы Божьей Матери, свернули в узкий проход, почти невидимый за выступом стены. Дойдя до комнаты Виринеи, Кондратов остановился и уже хотел постучать, но почему-то раздумал и сделал знак Ильину не шуметь.
Ильин с Кондратовым приникли к двери и стали прислушиваться к разговору за ней. Вообще-то Ильин с детства считал позорным и недостойным подслушивать, но сейчас информация сама плыла в руки и было бы глупо от неё отказываться. Мужской бас громко и раздраженно сказал:
– Надо было подумать, прежде чем вызывать милицию.
– Да когда я приехала, милиция уже была здесь: по сигналу тревоги на пульте они примчались с утра.
– Женщина говорила подчеркнуто спокойно, с нотками превосходства в голосе. Сама по себе необходимость оправдываться возмущала её.
– Могла же договориться с этими двумя ментами, заплатить как следует, и они заткнулись бы. А мы отвезли бы трупик в ближайший лесок, с почестями похоронили, и никаких проблем. Все шито-крыто. Никто и не хватился бы его, кроме нескольких сексуально озабоченных дамочек. Небось из-за бабы и замочили кобеля шелудивого. Добегался по подворотням.
– Да подожди ты, Домино, гнать волну. Виринее ни к чему в наши проблемы влезать. У неё своя работа, у нас своя, - вмешался густой баритон.
– А ты, Воронок, не суетись зря. Я знаю, почему ты её защищаешь. Может, ты тут был с самого начала и недосмотрел?
– А если бы даже и был, нечего базар по пустякам затевать. Ну убили мужика, ну похоронят. Нам-то что за дело?!
– разозлился Воронок.
– Домино, пожалуй, прав, - вмешался третий хриплый, словно надтреснутый голос, - если менты раньше нас найдут убийцу, то доходы наши от Центра резко снизятся: кто же пойдет к магам, которые не только себя защитить не могут, но и узнать с помощью колдовства, кто убийца, и покарать его не в состоянии?
При этих словах Ильин вспомнил совет дежурного капитана и подумал: "А Лидов оказался прав: нераскрытое убийство создает для Центра магии и его "крыши" серь-езные проблемы".
– Слушай, а ты, Виринея, действительно не можешь определить, кто здесь наследил?
– вновь пробасил Домино, ободренный поддержкой.
– Может, и могу, - огрызнулась, уже не скрывая раздражения, женщина, - только мне надо остаться одной и сосредоточиться.
– Ладно, намек понят, - примирительно сказал тот, кого называли Домино, - ты не обижайся. Нам лишние заботы ни к чему. Сейчас главное - не допустить огласки этого факта, а то распишет эту историю какой-нибудь бульварный листок, и все: никто больше к нам не пойдет. Потребуется несколько месяцев, чтобы об этом забыли и все наладилось. Ты уж не обижайся, лучше подумай, что можно сделать. А мы, со своей стороны, примем меры. Ну, бывай.