Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник)

Марш Найо

Аллейн постучал в дверь Дугласа Грейса и, не услышав ответа, вошел и посветил фонариком на его взъерошенную голову.

— Грейс!

— А?

Судорожно сбросив одеяло, Дуглас в недоумении уставился на него.

— Какого черта вы меня поднимаете? — негодующе спросил он и заморгал глазами. — Извините, сэр. Мне снилось, что я на передовой. Что случилось?

— У Лосса опять припадок.

Дуглас посмотрел на Аллейна с уже знакомым выражением возмущенного недоверия.

«Сейчас начнет повторять каждое последнее слово», —

с раздражением подумал Аллейн.

— Припадок, — действительно повторил Дуглас. — Вот черт! Как это случилось? Когда? Где?

— Рядом с пристройкой. Полчаса назад. Он пошел за моим портсигаром.

— Да, я помню эту историю, — торжествующе произнес Дуглас. — Он все еще без сознания? Бедняга Фаб.

— Он в сознании, но у него ведь трещина в черепе. Помогите отвести его наверх.

— Отвести наверх? — переспросил Дуглас, потянувшись за своим халатом. Казалось, он был очень взволнован. — Какое невезение. Я имею в виду их с Урси планы на будущее.

— Да.

— Полчаса назад, — пробормотал Дуглас, засовывая ноги в шлепанцы. — Должно быть, это случилось после того, как мы вышли из гостиной. Я пошел подышать воздухом на боковой лужайке. Господи, он, наверное, был где-то рядом.

— Вы ничего не слышали?

Дуглас изумленно посмотрел на него, чуть приоткрыв рот.

— Я слышал, как шумит река. Верный знак, что подует южный ветер. Вы-то вряд ли знаете наши приметы.

— Нет, не знаю. А еще что-нибудь слышали?

— Что-нибудь? А что именно?

— Голоса или шаги.

— Голоса? Он разве говорил? Шаги?

— Оставим это. Пойдемте.

Они спустились в гостиную.

Фабиан лежал на диване, рядом на низком табурете примостилась Урсула. Томми Джонс и Клифф смущенно стояли у окна, рассматривая свои ботинки. Маркинс с точно выверенным выражением участия на лице расставлял на подносе напитки. Теренс Линн стояла у разожженного камина, и ее красное одеяние переливалось в отблесках яркого огня.

— Какая жалость, Фаб. Вот ведь невезение, — приветствовал его Дуглас.

— В высшей степени досадно, — пробормотал Фабиан, глядя на Урсулу.

Он был все еще укрыт серыми одеялами, и Урсула подсунула под них руку.

— Дуглас, дай носильщикам выпить. Им это не помешает.

— Тебе нельзя, — предупредила Урсула.

— Смотри раздел четыре. После травм головы следует воздерживаться от алкоголя.

Маркинс, соблюдая этикет, пошел к двери.

— Выпейте с нами, Маркинс, — слабым голосом произнес Фабиан.

Дуглас был шокирован.

— Благодарю вас, сэр, — с достоинством произнес Маркинс.

— Ты выпьешь виски, Томми? А Клифф?

— Я не прочь, — ответил Томми Джонс. — А мой парень не будет, спасибо.

— Ему не помешало бы выпить, — сказал Фабиан.

Клифф и вправду был очень бледен.

— Он вообще не пьет виски, — со значением произнес мистер Джонс.

— Фаб, мне кажется, тебе надо лечь в постель, —

засуетился Дуглас. — Вы согласны, мистер Аллейн?

— Мы выпьем за ваше здоровье, когда все закончим, — заверил Фабиана Аллейн.

— Я не хочу, чтобы меня несли наверх. Даже не думайте об этом.

— Хорошо, тогда вы пойдете сами, а мы с Грейсом вам поможем.

— Согласен, — с готовностью произнес Дуглас.

— Достаточно одного, — закапризничал Фабиан. — Говорю же вам, я в полном порядке. Дуглас, налей ребятам виски. Ведь это мистер Аллейн организовал спасительную операцию. Вот пусть и завершит ее.

Фабиан сел и скорчил гримасу. Он был очень бледен, и руки у него тряслись.

— Все будет в порядке, Фаб, — подала голос Урсула. — Я за тобой присмотрю.

— Спасибо, дорогая, обязательно приходи, но чуть попозже, — сказал Фабиан и повернулся к Аллейну: — Пойдемте.

Когда они вышли в холл, Фабиан взял Аллейна под руку.

— Не сочтите это за каприз. Просто мне нужно поговорить с вами. Господи, как же мне плохо.

Аллейн отвел его наверх и уложил в постель. Фабиан подчинился без всякого сопротивления. Вспомнив слова Маркинса об аптечке в ванной, Аллейн совершил туда набег и изъял перевязочные средства. Потом выстриг волосы на затылке Фабиана. Рана, припухшая по краям, была невелика и как бы вдавлена в кожу. Аллейн обработал рану и уже готовился наложить повязку, но тут Фабиан, лежавший лицом вниз, вдруг спросил:

— Я ведь не сам упал? Меня кто-то ударил, правда?

— Почему вы так думаете? — спросил Аллейн, застыв с ватой в руках.

— Кое-что я помню. Когда это случилось, я был на ногах. Рядом с развилкой. Это было почти так же, как при Дюнкерке, но, слава Богу, не в то же место. Мне кажется, я закричал. Меня кто-то ударил, не пытайтесь это отрицать.

— Еще что-нибудь помните?

— Там рядом с дорогой есть насыпь, поросшая кустами. Я возвращался из пристройки. Дорога была скользкой, и я держался поближе к краю. Тот, кто на меня напал, прятался в кустах. Но почему? Почему меня?

Аллейн наложил на рану вату и взялся за бинт.

— На вас было мое пальто, — напомнил он.

— «Подкрепите меня вином» [33] , — прошептал Фабиан. — А ведь и правда.

Он замолчал и не раскрывал рта, пока Аллейн не закончил перевязку. Теперь он лежал на боку с толстым слоем ваты под головой. Аллейн прибрался в комнате и подошел к кровати. Фабиан уже задремал, и Аллейн выскользнул за дверь.

Перед тем как спуститься вниз, он обошел все спальни, но ни в одной из них сырой обуви не обнаружилось. Свои рабочие башмаки Дуглас и Фабиан, видимо, держали внизу.

33

Из «Песни песней» царя Соломона.