Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник)
Шрифт:
4
— Значит, ты представляешь это так, — усмехнулся Фабиан. — Флосси говорит Маркинсу: «Я узнала от моего племянника, что вы вражеский агент. Вот вам недельное жалованье в качестве выходного пособия, и знайте, что на вокзале вас арестуют и расстреляют!» — «Как бы не так», — говорит про себя Маркинс. Он замышляет убийство, подходит к сараю, слышит, как Флосси упражняется в ораторском искусстве, прокрадывается внутрь и — дело сделано. Во всем этом нет ни грамма смысла.
— Еще бы. Ты ведь представил все в идиотском виде, — жарко возразил Дуглас.
— Более
— Но она совершенно ясно заявила о своих намерениях.
— «Разобраться с Маркинсом»? Она ведь так выразилась? Это значит, разобраться с делом Маркинса. Она хотела от тебя избавиться и немного подумать. И, че-стно говоря, я ее не осуждаю.
— Но как иначе она могла разобраться с Маркинсом? Только поговорив с ним, — возразила мисс Линн.
Она редко вмешивалась в разговор, и ее голос, резкий и отчетливый, прозвучал как некий вызов.
— В ней было что-то от Полония, в нашей Флосси. Мне кажется, она решила действовать обходным путем. Возможно, решила посоветоваться с дядей Артуром, — предположил Фабиан.
— Нет! — отрубил Дуглас.
— Как ты можешь об этом знать? — удивилась Урсула.
В воздухе повисло молчание.
— Это было не в ее характере, — наконец ответил Дуглас.
— Опять ее характер, — сказал Фабиан Аллейну. — Везде и всюду ее характер.
— Когда в нашей стране возникла угроза пятой колонны, тетя Флосси постоянно возвращалась к этой теме в парламенте, — пояснил Дуглас. — Маркинс знал об этом не хуже нас. При малейшем намеке с ее стороны он насторожился бы.
— Вам не кажется, что если бы она решила подо-ждать с обвинениями, он все равно заметил бы изменившееся к нему отношение? — спросила Урси.
— Конечно, заметил бы, — согласился Дуглас. — Она не умела скрывать своих чувств.
— Еще как умела, — возразил Фабиан. — Флосси была хитра как сто чертей.
— Согласна, — подтвердила мисс Линн.
— А кто-нибудь из вас заметил, что она изменила отношение к Маркинсу? — спросил Аллейн.
— Честно говоря, да, — медленно проговорил Фабиан. — Но мы решили, что все это из-за скандала с Клиффом Джонсом. В последнюю неделю Флосси безбожно придиралась ко всем работникам и поварихе.
— Она была расстроена, — сообщила Урсула. — Ужасно переживала из-за этого Клиффа. Она со мной всегда делилась. Если бы она повздорила с Маркинсом, я узнала бы первая. Она называла меня своим предохранительным клапаном.
— Миссис Артур Рубрик в сопровождении мисс Урсулы Харм, ее доверенного ассистента и предохранительного клапана, — съязвил Фабиан.
— Возможно, она откладывала свой разговор с ним вплоть до последнего вечера, — вступил в разговор Дуглас. — Того вечера, когда она исчезла. Она могла написать куда-нибудь наверх и ждать ответа. Господи, ведь это могло быть как раз то письмо, которое она начала писать тогда в кабинете!
— Я был бы в курсе, если бы она действительно написала, — заметил Аллейн.
— Да, — согласился Фабиан. — Несомненно. Вы как раз один из тех,
Повисло неловкое молчание.
«Черт бы побрал этого парня. Как некстати он это сказал. Теперь они опять замкнутся», — подумал Аллейн.
— Таковы мои обвинения против Маркинса, — важно проговорил Дуглас. — Я не претендую на полную доскональность, но могу поклясться, что они небеспочвенны. Вы же не можете отрицать, что после ее исчезновения поведение Маркинса стало весьма подо-зрительным?
— Я могу отрицать, — отозвался Фабиан. — Что и делаю, причем категорически. Он просто переживал, как и все мы.
— Он явно нервничал, — настаивал Дуглас.
— Мы все дергались как сумасшедшие. Почему он должен был вести себя иначе? Вот если бы он был спокоен и невозмутим, это действительно выглядело бы подозрительно. Где твоя логика, Дуглас?
— Я просто не мог выносить его присутствие, — отчеканил Дуглас. — И до сих пор не могу. Это просто чудовищно, что он все еще здесь.
— А почему он все еще здесь? — спросил Аллейн.
— Хороший вопрос, — усмехнулся Дуглас. — Вы не поверите, сэр, но он здесь, потому что полиция попросила дядю Артура не увольнять его. Вот как это было…
Дальнейший рассказ Дугласа скрупулезно воспроизвел атмосферу нарастающего напряжения, беспокойства и страха. Через пять дней после того, как миссис Рубрик пошла по лавандовой дорожке и исчезла из вида, раздался звонок, послуживший своего рода увертюрой к последующим событиям. Звонили с почты, куда пришла телеграмма на имя миссис Рубрик. Мисс Линн записала ее текст. «Надеюсь, ваше отсутствие на заседании в четверг не связано с болезнью». Телеграмма, подписанная одним из парламентариев, вызвала всеобщую растерянность и смятение. Флоренс не приехала в столицу! Тогда где она? Последовали расспросы, сначала осторожные, но с каждым часом все более настойчивые и откровенные, междугородние звонки и звонки адвокатам, с которыми у нее могли быть назначены встречи, а также в больницы и полицейские участки. От частных поисков перешли ко всеобщим: по радио передали SOS, были созданы поисковые партии, готовые прочесать округу. Кульминацией был сердечный приступ у Артура Рубрика, который к тому же отказался от квалифицированной сиделки, предпочтя ей заботы Теренс и Маркинса. Вся эта суматоха нарастала неким зловещим крещендо, завершившимся кошмарным финалом на складе шерсти.
В какой-то момент Аллейн ощутил, что в настроении собравшихся в кабинете произошел перелом. Сначала тему развивал один Дуглас. Но потом, сначала неохотно, а затем все более свободно, к нему стали присоединяться другие голоса, словно тема, которую они так долго избегали, теперь перестала быть для них запретной.
После ужасной находки последовали бесконечные дознания, постоянное присутствие полиции, организация пышных публичных похорон. Все эти события излагались с мельчайшими подробностями, пока ход повествования не был нарушен Фабианом, причем самым неожиданным образом. Когда Дуглас с восхищением описывал похоронную процессию — «там было три духовых оркестра», — Фабиан вдруг расхохотался, повергнув всю компанию в шок. Отсмеявшись, он, запинаясь, произнес: