Убийство в Миддл-темпл. Тайны Райчестера (сборник)
Шрифт:
– Боже милостивый! Он мертв? Как печально! – воскликнул мистер Деллингем. – Вот горе-то. Только я мало чем вам помогу. Совсем не знал его. Приятный, общительный мужчина. Как мне показалось, он много странствовал по свету. Могу сказать только одно, – продолжил он, словно вдруг вспомнив нечто важное. – У меня сложилось впечатление, будто он недавно вернулся в Англию. В поезде отпустил пару замечаний по поводу приятного ему вида английских пейзажей, и я понял: он недавно прибыл откуда-то, где не так часто встречаются рощицы, живые изгороди и зеленые поля. Но если вы хотели узнать, кто он такой, инспектор, то вам следовало осмотреть
– Мы обыскали его, – произнес Митчингтон. – У него не было удостоверения личности, паспорта, каких-то писем или карточек.
Мистер Деллингем посмотрел на хозяйку.
– Странное дело! – воскликнул он. – Но у него был небольшой чемодан. Он сам донес его до отеля. Возможно, в нем…
– Мне бы хотелось взглянуть на его вещи, – вмешался Митчингтон. – Нам необходимо осмотреть его номер, миссис Партингли.
Брайс последовал за владелицей отеля и инспектором на второй этаж. Мистер Деллингем тоже увязался за ними. Все четверо вошли в комнату, окна которой выходили на Рыночную площадь. И там на низеньком столике для багажа лежал кожаный чемодан. Такие берут с собой в краткие путешествия. Его крышка оказалась открытой и упиралась в стену.
Хозяйка, мистер Деллингем и Брайс стояли молча, пока инспектор изучал содержимое единственного предмета, найденного в номере. Да и там нашлось немногое. Все средства личной гигиены, привезенные с собой, гость успел разложить на туалетном столике: щетку, расчески, коробку с бритвой.
– Сразу бросается в глаза только одно, – сказал инспектор Митчингтон. – Думаю, вы и сами это заметили. У него все абсолютно новое! Да и чемоданом начали пользоваться совсем недавно – на коже ни царапины, а все вещи на туалетном столике будто только что из магазина. И внутри тоже. Вещей, как видите, совсем мало. Он явно не собирался здесь задерживаться. Вторая пара брюк, несколько рубашек, носки, сменные воротнички, галстуки, тапочки, носовые платки – вот и все. Но первым делом следует проверить, не помечено ли белье именем или хотя бы инициалами.
Он тщательно изучил отдельные предметы одежды, вынимая их по одному, и вскоре покачал головой:
– Ни фамилии, ни инициалов. Но взгляните внимательнее вот на это, джентльмены. Обратите внимание, где куплены воротнички. Их полдюжины в фабричной коробке. Париж! Ага, вот и фирменная марка продавца. Их там ставят внутри воротничка, как и в Англии. Аристид Пюжоль, улица Капуцинок, дом 82. Судя по виду, я бы сказал, что рубашки были приобретены там же, как и платки, и галстуки. Все это иностранного происхождения. Улики могут оказаться важными. Вероятно, нам удастся напасть на его след во Франции, если в Англии ничего не найдется. Не исключено, что он вообще был французом.
– Голову даю на отсечение, что не был! – воскликнул мистер Деллингем. – Как бы долго он ни прожил за пределами Англии, своего характерного северного акцента не утратил. Он был откуда-то с севера – из Йоркшира или Ланкашира. Готов поклясться! Только не француз, инспектор.
– В любом случае и здесь нет никаких документов, – заметил Митчингтон, тщательно проверив чемодан. – Ничего, что указывало бы на его личность. Никаких бумаг вообще, если не считать одной книги. «История Барторпа».
– Да, он мне показывал ее в поезде, – отозвался Деллингем. – Меня всегда интересовали история и археология.
Митчингтон отложил книгу в сторону, и Брайс взял ее в руки. Изучив титульный лист, отметил, что Барторп был небольшим рыночным городом в Мидлендсе. И у него уже вертелась на языке фраза, что если погибшего не особенно интересовали история и антиквариат, то странно было приобретать книгу исторического содержания. Напрашивалось предположение, что она понадобилась ему, поскольку он был каким-то образом связан с Барторпом. Однако Брайс вовремя спохватился, вспомнив свое правило неизменно держать важные факты и наблюдения при себе, и промолчал. А Митчингтон заявил, что больше ему здесь делать нечего. Мистер Деллингем не собирался покидать Райчестер еще несколько дней, и это вполне устраивало инспектора. Потом все спустились вниз, и Митчингтон в сопровождении Брайса отправился в полицейский участок.
Новость быстро облетела городок, и у дверей участка даже собралась небольшая толпа. Внутри двое или трое особо достойных граждан беседовали с начальником полиции. Среди них присутствовал мистер Стивен Фоллиот, отчим юного Бонэма, крупный мужчина с мясистым лицом, проживавший в доме на Клоузе уже много лет. Он был известен не только как человек очень состоятельный, но и как любитель выращивать редкие сорта роз. Сейчас Фоллиот что-то втолковывал начальнику, и старший инспектор поманил Митчингтона к себе.
– Мистер Фоллиот утверждает, что видел этого джентльмена в соборе, – сказал он. – Должно быть, это было незадолго до печального происшествия, судя по вашим словам, мистер Фоллиот.
– По моим подсчетам, – ответил тот, – трагедия случилась примерно без пяти десять. Такая оценка вытекает вот из чего. Я сам пришел к утренней службе, которая начинается в десять часов. И видел, как он поднимается по одной из лестниц на галерею для хоров, оглядываясь при этом по сторонам. Без пяти десять – все произошло через несколько мгновений после этого.
Брайс слушал его, отвернувшись в сторону и делая собственные подсчеты. Когда он увидел Рэнсфорда, поспешно выходившего из западного портика, пробило десять часов утра. С галереи туда вела лестница. Что из этого следовало? Но он решил пока не делать никаких выводов, а отправился домой в свои меблированные комнаты на Фрайэри-лейн, где надежно заперся изнутри и лишь потом достал из кармана клочок бумаги, который забрал у мертвеца.
Глава пятая
Клочок бумаги
Когда Брайс в своем запертом на крепкий замок доме доставал из кармана обрывок бумаги, он пребывал в убеждении, что держит в руках ключ к разгадке тайны утреннего происшествия. Ему достаточно было лишь беглого взгляда после того, как он вытащил его из кошелька погибшего незнакомца, чтобы увериться: в его распоряжении оказался подлинный документ, причем исключительной важности, пусть написали его на жалком с виду листке. И теперь Брайс развернул его, разгладил и внимательно рассмотрел, спрашивая себя, каково истинное значение увиденного.