Убийство в поместье Леттеров
Шрифт:
Джулия убрала со стола, вымыла посуду, отправила Энтони погулять с Джимми по саду и затем с чувством, будто идет на казнь, направилась в кухню.
Миссис Мэнипл в этот момент была занята тем, что с помощью Полли отвешивала все необходимые для пудинга ингредиенты. Вероятно, пудинг планировался какой-то особенный, потому что, как правило, миссис Мэнипл не утруждала себя взвешиванием. Она с восхитительным безразличием смешивала муку, масло, яйца и все прочее, а результат всегда бывал такой, что пальчики оближешь.
— Сейчас, миссис Мэнипл, — сказала Полли
С замирающим сердцем Джулия подошла к ним обеим и проговорила:
— Мэнни, ты не могла бы отпустить Полли, чтобы она помыла наверху с уборкой? Мисс Минни сегодня совсем не выспалась и я за нее беспокоюсь.
— Того и гляди свалится, — согласилась мисс Мэнипл. — Давай-ка, Полли, беги быстренько наверх, подсоби. Здесь я и без тебя справлюсь. До одиннадцати можешь не возвращаться. Займешься полами в спальнях, а мисс Элли протрет пыль.
Кухонный стол находился у длинного окна, выходившего на мощеный камнем дворик, посреди которого рос старый-престарый каштан. Джулия стояла и смотрела на дерево. У него была своя, особая история. В его ветвях прятался шевалье Леттер, в то время как Круглоголовые в поисках его шарили по всему дому. В деревне все знали, что раненый господин возвратился домой, но никто его не выдал… Это все случилось давным-давно…
Она отвернулась от окна и увидела, что миссис Мэнипл испытующе на нее смотрит.
— Ну, в чем дело, мисс Джулия? Выкладывайте, с чем пожаловали, не тяните. Вы ведь пришли не за Полли, так?
— Так, Мэнни.
— Нечего смотреть с таким видом, будто нас обеих хоронить собираются. Без кое-кого вполне можно обойтись на этом свете. Худого говорить не собираюсь, но не с чего слезы проливать день и ночь.
— Не надо, Мэнни!
Миссис Мэнипл между тем месила тесто. Ее сильные руки были чуть припорошены мукой, рукава ситцевого платья с букетиками сирени были закатаны до локтя. Платье от горла до талии было туго застегнуто на крючки, как носили, когда она поступала на службу молоденькой девушкой. Огромный передник с кушаком, надетый поверх платья, плотно охватывал место, которое когда-то называлось талией, и был завязан на спине большим бантом. Ее необычайно густые волосы, приподнятые надо лбом, были беспощадно стянуты на затылке в тугой узел. Поседевшие, они все еще круто курчавились. Черные брови придавали ее угольно-черным глазам выражение необычайной решительности, и сейчас эти глаза с вызовом были устремлены на Джулию.
— И незачем вам так горестно восклицать, мисс Джулия. Я не хуже вас понимаю, что о мертвых безо всякой причины плохо говорить грешно, по притворяться и лить крокодиловы слезы тоже не собираюсь. И нечего являться ко мне с вашим «не надо, Мэнни!»
Джулия взяла себя в руки. Сейчас совсем не ко времени вспоминать о том, сколько раз в своей жизни она приходила на кухню, чтобы смотреть, как Мэнни разбивает яйца, крошит изюм и смазывает формочки, как теперь, под аккомпанемент сообщений о последних деревенских событиях и бесконечных рассказов обо всех и каждом. Джулия внезапно обнаружила, что произносит то же самое вслух: «Сейчас не ко времени вспоминать об этом, Мэнни».
— Конечно не ко времени, если вы будете продолжать на меня вот так глядеть, мисс Джулия! — миссис Мэнипл строптиво тряхнула головой. — Сколько вас помню, у вас всегда был такой вот западающий в самую душу взгляд! Буду очень вам обязана, если вы прекратите это, мисс Джулия, иначе у меня молоко свернется, и пудинг не поднимется. В доме и без того дел невпроворот.
С этими словами миссис Мэнипл выложила пудинг в форму и засунула в духовку. Затем прошла к раковине, ополоснула руки и вытерла их насухо. Джулия подождала, пока она вернулась, и решительно сказала:
— Ну, хватит, Мэнни. Я хочу с тобой поговорить.
Румяные, словно яблоки, щеки миссис Мэнипл залила густая краска.
— И о чем же вы хотите поговорить, мисс Джулия?
— Думаю, ты и сама догадываешься.
— Тогда выкладывайте все как есть, и покончим с этим. Терпеть не могу, когда ходят вокруг да около. Не по мне. это да и на вас не похоже. Так что говорите прямо.
— Хорошо. Надо рассказать полиции о приступах рвоты у Лоис. Они должны знать, что это ты давала ей рвотный корень.
Румянец на щеках миссис Мэнипл стал гуще, но блестящие черные глаза смотрели прямо на Джулию.
— Ну и кто же, по-вашему, им об этом доложит? — спросила она.
Джулия не отвела взгляд, по побелела как полотно.
— Они должны об этом знать, — повторила она.
Миссис Мэнипл подошла к столу и решительно закрыла крышкой банку с мукой.
— Сами и расскажите тогда, если считаете, что у нас и без того мало хлопот. То, что я ей давала, к ее смерти имеет такое же отношение, как индейка, что была у нас на Рождество, — всего-то капельку настойки рвотного корня, это и ребенку не повредит, сами знаете, и потом, последний раз я это проделала за неделю до того, как она умерла. Ступай, дорогуша, скажи им об этом, и чем скорее, тем лучше. Я тебя останавливать не собираюсь.
— Они считают, что это дело рук Джимми, — изменившимся голосом произнесла Джулия.
Миссис Мэнипл выронила из рук ложку. Та со стуком упала в миску, но миссис Мэнипл, не обратив на это никакого внимания, вскрикнула:
— Они не посмеют!
— Они считают, что это сделал Джимми. Им известно, что Джимми и Лоис поссорились.
— Еще бы им не стало известно, когда в доме есть Глэдис Марш! Уши бы мои не слышали, что она говорит, — ты сама знаешь о чем. Служанка под стать госпоже: тоже стыда ни на грош!
— Они знают, что произошло в ту ночь, когда здесь был Энтони, — продолжала Джулия ровным голосом. — Они считают, что после той сцены у Джимми появился, как они это называют, мотив, чтобы с ней расквитаться. Им кажется, что они обнаружили и еще один мотив. Дело в том, что сегодня нотариус Лоис передал в руки Джимми ее завещание. Она оставила Джимми много денег. Он, конечно, понятия об этом не имел, но в этом ему полицию не убедить. Мэнни, дело очень и очень плохо оборачивается: они действительно уверены, что это Джимми.