Убийство в Верховном суде

Трумэн Маргарет Мэри

— Вы были хорошо знакомы с Кларенсом Сазерлендом?

После мгновенного колебания та ответила:

— Не лучше и не хуже других. — Сказано с деланным безразличием, отметила про себя Сюзанна. Лори, помолчав, добавила: — У Кларенса был… тяжелый характер.

— В каком смысле?

— Он ведь работал у самого председателя, к тому же старшим клерком. Под настроение он остальных клерков мог довести до белого каления. Спросите их — многие вам скажут, что он был просто жестоким.

— Понимаю… — И, совершенно

очевидно, размышляла Сюзанна, одним из этих клерков были вы, Лори Роулс. Ей показалось перспективной разработка этой линии, но не впрямую, не в лоб. — Мне показали снимки Кларенса Сазерленда. Очень красивый молодой человек, должна вам сказать.

У Лори как бы мигом осунулось, опало лицо, свечение жизни на нем мгновенно погасло.

Принесли обед. Сюзанна, поглощая индейку, без умолку болтала о своей работе в Министерстве юстиции, рассказывала биографию, цепь событий, в результате которых она оказалась в Вашингтоне на своей нынешней работе. Наконец, без всякого перехода, внезапно, подсказанное интуицией, пришло решение: пора…

— Лори, вы ведь любили Кларенса Сазерленда?

Лори съежилась, будто от удара, лицо ее окаменело, невидящим взглядом она обвела зал.

— Мне не надо было спрашивать?

— Вы вольны спрашивать что вам угодно, мисс Пиншер. Вы — следователь, проводите дознание, а я, если не ошибаюсь, — подозреваемая. К тому же у меня нет алиби, никакого, поскольку приблизительно в то время, когда, как мне сказали, был убит Кларенс, я попала в затор и не могла вырваться. Свидетелей у меня нет.

— Мне все это уже известно, Лори. То, что вас, наряду с многими другими, — я особенно это подчеркиваю — подозревают в убийстве, тоже правда. Однако и вам было бы небесполезно знать, что я никак не заинтересована душевно травмировать людей в процессе разгадки этого преступления.

— Я знаю… Хорошо, вы задали вопрос… Как юрист юристу отвечу вам: наши отношения выходили за рамки чисто служебных.

— Как женщина женщину могу я спросить вас: а он отвечал вам взаимностью?

Лицо Лори исказила гримаса:

— Кларенс был чужд душевным слабостям, неуязвим ни с какой стороны.

— Говорят, он был слаб по женской части.

— Боже, как несовременно и вычурно…

— Тогда сами найдите подходящее слово.

— Он так и не повзрослел — это будет точнее.

Сюзанна улыбнулась:

— Да… вы правы… он был совсем молодым человеком…

— Теперь он труп молодого человека, — голос Лори звучал холодно, лицо обратилось в лед. — Если у вас нет больше вопросов, то с меня достаточно, давайте кончим на этом разговор о Кларенсе Сазерленде.

— Прошу простить мое бестактное вмешательство в ваши личные отношения.

— Отчего же, у вас такая работа, и все-таки… — Лори уставилась в стол, потом подняла взгляд с наложенной, точно грим, улыбкой на лице: — Отчего же, мисс Пиншер. Это я должна извиняться перед вами… Я — человек взрослый, в подтверждение сего факта имею диплом и худо-бедно работаю клерком у члена Верховного суда. Так что уклоняться от вопросов мне не пристало ни с какой точки зрения: приступайте к делу, задавайте любой вопрос, я постараюсь отвечать в меру доступной мне правдивости.

Сюзанна взяла у официанта счет.

— Будь по-вашему, Лори. Итак, вопрос первый: вы убили Кларенса Сазерленда?

Лори ринулась было ответить сразу, но не нашла нужных слов, сбилась и с кривой усмешкой ответила:

— Разумеется, нет.

— Прекрасно. Кто мог его убить, имеете представление?

— Ни малейшего.

— Есть кто-нибудь на примете? Хотя бы как рабочая гипотеза?

— Боюсь, нам не хватит времени.

— Так его не любили?

— Точнее сказать, ненавидели.

— Но не вы лично?

— Не зря говорят, что от любви до ненависти — один шаг, а подчас и его нет.

— С вашей точки зрения, Лори, его убила женщина? Одна из тех, кого он заставлял страдать, как, несомненно, мучил и вас?

— Не знаю, насу него была чертова уйма. Хотя и мужчин, кто ненавидел его смертельно, тоже хватало.

— Обманутые мужья?

— По большей части, но я не имела в виду конкретно их. Честно говоря, — голос ее зазвучал намного увереннее, но и доверительней, — для меня большая загадка, как Кларенс вообще исхитрялся усидеть на месте старшего клерка.

— Даже так? А в моем представлении, несмотря на все недостатки, работником он был отличным: знающим, исполнительным, толковым.

— Не спорю, всеми этими качествами он обладал сполна, да и вообще среди моих знакомых мужчин был одним из самых умных и эрудированных. Но и садист был порядочный, тем и восстанавливал против себя людей. Что он вытворял… как бывал жесток без всякой причины… даже свое начальство изводил… Мы, остальные сотрудники, ждали, что Поулсон вот-вот его уволит, но так и не дождались.

— В чем же, по-вашему, причина такой непробиваемости?

Лори заколебалась.

— Судья Поулсон — джентльмен, да и как человек высоко порядочен. Хотя и он, между нами говоря, не лишен слабостей. Так вот Кларенс, многие поговаривают, умел играть на этих слабостях, не давая себя уволить.

— О каких слабостях идет речь?

Лори удивленно пожала плечами:

— Кларенс, очевидно, знал такие вещи о Поулсоне, которые при огласке могли бы скомпрометировать судью. Что это за вещи, мне неизвестно. — Говоря это, Лори не была с Сюзанной до конца откровенна. Ее мысли влекло назад, к тому вечеру в здании суда, когда они с Кларенсом сидели одни у нее в кабинете. Она, помнится, только что кончила знакомиться с написанным им заключением по одному делу…