Убийство в «Зеленой мельнице»

В области детективов Керри Гринвуд — номер один в Австралии. А еще ее книги приобрели популярность в США, Франции и Германии.

…Превосходный коктейль из иронии, интриги и красоты.

Слог Керри Гринвуд легок и незаметен…

Наверное, самый лучший вариант письма для быстрых, динамичных книг с неожиданными поворотами сюжета, захватывающей атмосферой и стоящей интригой.

«Книжное обозрение»

Новые приключения английской аристократки, которая… занимается расследованиями загадочных убийств и… переживает сногсшибательные романы с красавцами мужчинами, доставят вам немало радостных минут и отвлекут от набивших оскомину мыльных телесериалов, где всё и вся

на одно лицо.

«Слово»

Романы Керри Гринвуд легли в основу великолепного австралийского сериала «Леди-детектив Мисс Фишер».

Я признательна Министерству искусств штата Виктория за помощь в создании этой книги.

Благодарю Трину Кернс за усердные изыскания, а «Джамбо джаз-бэнд» — за великолепную музыку и вдохновляющие сведения.

Особая благодарность — Юджину Боллу; банджоисту и замечательному композитору Джону Уизерсу, а также Дженни Посакер и Нэнс Пек за то, что стали прототипами моих героинь, и за поддержку.

Часы в «Зеленой мельнице» показывали одиннадцать, когда корнет начал выводить тихую репризу из «Лети, дрозд мой», а один из участников танцевального марафона, рванувшись вперед, повалился на пол к ногам Фрины Фишер. Она споткнулась. А партнерша танцора, причитая, опустилась на колени.

Корнетист замер на полузвуке. Высокая амазонка последний раз нежно тронула струны своего контрабаса. Тинтаджел Стоун поднялся. Трое музыкантов подошли к Фрине в тот момент, когда та ногой перевернула упавшего и отпрянула, увлекая за собой спутника. Джазисты склонились над мужчиной, а высокий женский голос, на который явно повлиял джин, завопил:

— Управляющего! Позовите управляющего!

— Ступай, Чарльз, — спокойно проговорила Фрина. — С этим человеком произошло что-то очень нехорошее.

— Ты что, полагаешь, он… — начал было Чарльз.

Фрина кивнула.

А до сих пор вечер казался таким многообещающим, подумала Фрина, чувствуя, как рука Чарльза, которую она все еще сжимала, начинает дрожать. Внушительный потолок «Зеленой мельницы» переливался звездным сиянием электрических ламп. Сама Фрина в этот вечер блистала в платье из лобелиевого жоржета, расшитом пайетками из белого китайского жадеита и стразами. Она танцевала фокстрот с Чарльзом Фриманом, единственным наследником невероятно богатой семьи,

ее скучным, но вполне подходящим с точки зрения общества кавалером. Оставшаяся пара претендентов на главный приз марафона — автомобиль-малютку «Остин» [4] стоимостью 190 фунтов стерлингов — уныло передвигалась постепенно сужающимися кругами, вынуждая Фрину аккуратно обходить их в танце. Она радовалась платью, наслаждалась своим танцевальным искусством, да и партнер ее вполне удовлетворял, даже несмотря на то, что его пришлось как следует заткнуть, чтобы он перестал разглагольствовать о богатстве покойного отца и собственной важности. Приподнятое настроение Фрины поддерживал и «Гранд Марнье», фляжка с которым покоилась у нее за подвязкой. Согревали ее и восхищенные взгляды банджоиста из одноименного оркестра «Тинтаджел Стоун и Джазисты». Весь вечер он не сводил с нее ацетиленово-синих глаз, и оттого Фрину пронизывала приятная дрожь.

Но теперь она была хладнокровна, трезва и свободна от иллюзий, как всегда в присутствии смерти.

Продолжавшая танцевать парочка осела, по-прежнему не размыкая объятий, рыдая от изнеможения, облегчения и, возможно, победы. Другие танцоры бродили в полутьме. В свете вспыхивающих звезд лица то появлялись, то снова исчезали. На танцплощадке возник управляющий — высокий изящный мужчина в роскошном костюме, делавшем его похожим на итальянца. Он мгновенно оценил ситуацию.

Помогая танцорам-марафонцам встать на ноги, он провозгласил:

— Вот победители!

Они натужно улыбались, а управляющий буквально выволакивал их с площадки. После танца, длившегося, казалось, целую вечность, они ослабели настолько, что Фрина удивлялась, как им удается удерживать руку синьора Антонио, а не свисать болезненным месивом истерзанных мышц. Лица у обоих были бледными и измученными, танцоры едва держались на нетвердых ногах. Из туфли девушки сочилась кровь, пачкая знаменитый своей упругостью пол «Зеленой мельницы».

— Малютка «Остин» достается победителям — Перси Макфи и Вайолет Кинг! Они протанцевали сорок семь часов двадцать одну минуту. Поддержите их своими аплодисментами, дамы и господа, будьте любезны!

Посетители ободряюще захлопали. Ударник Тинтаджела Стоуна выдал небольшой проигрыш, два официанта помогли мисс Кинг и господину Макфи дойти до уединенного уголка, где им наконец позволили расслабиться. Мисс Кинг неудержимо разрыдалась, да и господин Макфи был недалек от этого. Их усадили на диван, и они мгновенно уснули.

— Синьор, синьор Антонио, а что с этим? — спросил взволнованный официант, указывая на лежавшего на полу человека.

Тот брезгливо махнул рукой. С проигравшими он не церемонился.

— Уберите его отсюда и приведите в чувство, — велел он.

Партнерша упавшего мужчины, девушка в светло-голубом донельзя изношенном платье, коснулась рукой его груди, обнаружив то, что и предполагала Фрина, и взвизгнула:

— Он мертв! Тут кровь! Его убили!

Девушка потеряла сознание.

После чего, разумеется, ни о каких танцах и речи быть не могло.

Вспыхнули лампы, в свете которых взглядам открылись изысканные голландские фрески — сплошные доярки и деревья. Бледные люди — некоторые слишком нарумяненные, а некоторые совсем бесцветные — щурились под яркими лампами. Нет ничего хуже, подумала Фрина, чем залитое светом помещение, в котором должен царить полумрак. Ей-богу, многие завсегдатаи выглядели так, будто выкарабкались из-под какой-нибудь «зеленой мельницы», а не вошли в этот клуб по билету за два шиллинга.

Музыканты перенесли барышню в голубом на диван, где ею занялась официантка, пытаясь привести в чувство. Трое джазистов остались стоять, созерцая неподвижное тело, корнетист же взирал на свой инструмент с таким видом, будто впервые видел его. Кавалер Фрины, впрочем, не выказал той непоколебимой стойкости, какая подобает Джентльмену в Затруднительном Положении. Всегда холодный и надменный, тут он дал слабину. Зажав зубами костяшки пальцев, он пятился от бездыханного танцора, пока не споткнулся о нижнюю ступеньку эстрады, не сбил с инструментов тарелку и не осел на пол.