Убийство Золушки
Шрифт:
В центре Сан-Франциско, за 350 миль от Лос-Анджелеса, зазвонил мобильный телефон Стива Романа. На экране высветились буквы «АГ».
Он почувствовал, что улыбается. Приказ переехать в район Залива означал, что ему доверяют, однако ему не хватало личных встреч с Мартином Коллинзом. Может быть, Церковь призовет его назад, в Лос-Анджелес? Или, может быть, Мартин собирается на север для очередного религиозного бдения?
– Стив Роман, – произнес он в трубку.
Стив – как Стив Маккуин. Роман – как гладиатор.
– С тобою все в порядке? – Мартин никогда не называл себя в телефонных разговорах.
В этом просто не было необходимости. Любой, кто
Все эти годы Стив все ближе и ближе приближался к внутреннему церковному кругу. Апологеты Церкви говорили именно о круге, когда имели в виду руководство Церкви. Никакой иерархии в ней не существовало. Мартин не был на вершине, он был в центре. И в этом центре он мог слышать слово Господне.
– Да, – ответил Стив. – И я, как всегда, благодарю вас за предоставленную возможность.
Когда Мартин решил расширить влияние «Адвокатов Господа», этой надконфессиональной Церкви, за пределы своей южнокалифорнийской территории, он направил Стива в Сан-Франциско. И хотя тот предпочитал солнечную и яркую Южную Калифорнию угрюмому и туманному Заливу, он всегда благодарил АГ за предоставленную возможность. Церковь сняла для него квартиру-студию в районе Маркет-стрит и нашла ему работу в компании «Кипсейф», которая занималась установкой охранных систем в жилых домах.
Но в основном Стив был благодарен Церкви за свою новую жизнь. Он перестал употреблять наркотики. Не причинял боль людям. С помощью Мартина Коллинза и АГ встал на путь служения Господу и бедным людям. Даже внешне он изменился. До того, как вошел в подвал под тем салоном, Стив был худым, немытым и с длинными запутанными волосами. Сейчас он легко делал сто приседаний и сто отжиманий каждый день. Ел здоровую пищу. Волосы у него были очень короткие. Он превратился в крепкого физически и духовно мужчину.
– Что я могу для вас сделать? – спросил Стив.
Роман считал себя частным детективом на службе Церкви «Адвокаты Господа». Он собирал всю грязь о бывших членах Церкви, которые пытались ей навредить, для этого он часто незаметно проникал в дома клиентов компании «Кипсейф». Когда Мартину шепнули, что федеральный прокурор заинтересовался источниками финансирования Церкви, именно Стив благодаря тщательному наблюдению смог доказать, что этот законник изменяет жене. Роман так и не узнал, как Мартин повел себя в этой кризисной ситуации – одно было известно точно: после того как Стив предоставил неопровержимые доказательства измены Мартину, все разговоры о возможных финансовых проверках прекратились.
В своей работе на АГ Стив не всегда действовал в рамках закона, но Мартин – да и он сам – смотрели на это как на вынужденный грех, необходимый для контроля над людьми, которые угрожали процветанию их Церкви.
– Да, мне надо, чтобы ты последил кое за кем. И послал им весточку, когда подойдет время.
Что-то в том, как Мартин произнес слова «послал им весточку», заставило Стива напрячься. Пожалуйста, только не это, подумал он, зажмурив глаза. Роман принимал свою жизнь такой, какой она была в этом городе, где он никого не знал, в этой шумной квартире, выходящей окнами на забитую транспортом улицу, только потому, что здесь он был лучшим человеком, чем в те времена, когда он сам принимал решения. Прошло уже много лет с того момента, когда Стив в последний раз причинил боль живому существу. А что, если, снова попробовав это, он втянется? Но Роман тут же велел себе не ставить под сомнение действия Верховного Адвоката Господа.
– Как скажете.
Судя по навигатору, установленному в машине Николь Меллинг, дорога в Пало-Альто должна была занять не больше часа после того, как она съедет с моста Золотые Ворота [26] . Было ясно, что прибор не принимает во внимание загруженность дорог. Сейчас она загорала еще в одной пробке, на этот раз в Дэли-сити. Николь посмотрела на ряды ничем не примечательных домов, расположившихся на склоне холма прямо над шоссе I-280. Что там было в той песне – вроде бы Питера Сигера [27] – об этом городишке? Маленькие коробочки на склоне холма, все похожие друг на друга, все сделанные из «ерунды»?
26
Висячий мост через пролив Золотые Ворота в Сан-Франциско, длиной 2737 м.
27
Питер (Пит) Сигер (1919–2014) – знаменитый американский фолк-певец, общественный активист. Считается ключевой фигурой в возрождении фолк-музыки в США в середине XX в. и в появлении музыки протеста.
Неожиданно Николь вспомнила себя в возрасте семнадцати лет. Благодаря тому что она перескочила через пятый класс, в выпускном классе она была на год моложе остальных учеников, но значительно превосходила их в интеллектуальном смысле. Ее приняли во все университеты, в которые она послала документы: Гарвард, Стэнфорд, Принстон и далее по списку. Но ее родители попали в финансовую ловушку – они были слишком богаты, чтобы ее приняли на бесплатное обучение, и слишком бедны, чтобы самим оплачивать ее обучение в таких университетах. Поэтому было решено, что Николь будет учиться в Беркли [28] . А потом она получила письмо о том, что в общежитии нет свободных бесплатных мест и ей самой надо искать себе квартиру.
28
В Беркли расположен Калифорнийский университет Лос-Анджелеса.
Она помнила, как умоляла своего отца, перед которым на столе лежало открытое письмо: я смогу, папочка. Все свое время я буду проводить в аудиториях или в библиотеке, поэтому мне придется всего два раза в день проходить пару кварталов до квартиры и обратно. Там ведь даже установлены камеры слежения для безопасности.
Отец старательно отводил глаза, наматывая спагетти на вилку.
– Ники, ты слишком молода. Ты еще девочка. А мы говорим о Беркли, – это название он произнес так, как будто говорил о разрушенном войной городе в другом полушарии, а не университетском городке в шести часах езды от их дома.
– Мам, ну пожалуйста. Ну скажи ты ему. Я ведь никогда не попадала ни в какие истории. Спросите хоть учителей в школе. Я всегда делаю только то, что должна делать. Всегда. Я выполняю все правила. На меня можно положиться.
Мать мыла посуду в раковине, и даже в профиль Николь могла видеть ее поджатые губы.
– Мы все это знаем, Ники, но нас там не будет. И учителей твоих там тоже не будет. Там не будет вообще никого, кто сможет руководить тобой.
И только когда Николь расплакалась, ее мать закрыла воду, села за стол и взяла руки девочки в свои.