Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?
Шрифт:
— Я был пьян!
— Ага, — обрадовался Майер. — Тогда все в порядке. Так что ты делал после половины десятого?
— Дежурил в баре.
Лунд показала ему лист бумаги:
— Тебя нет в графике дежурств.
— Я помогал разливать напитки.
И опять Майер:
— Кто тебя там видел?
— Да много кто.
— Лиза?
— Ну и она тоже.
— Нет, она тебя не видела, — сказала Лунд.
— Я ходил между столами… Собирал бокалы…
— Слушай, умник. — Майер снова повысил голос, но говорил уже другим тоном: холодным и угрожающим. —
Встал, подтянул свой стул к Шандорфу, сел к нему вплотную, так что они касались друг друга. Обнял его за плечи, сжал. Лунд тяжело вздохнула.
— Что ты сделал, Оливер? Скажи дяде Яну. Пока он не рассердился. Мы оба знаем, что тебе не поздоровится, если это случится.
— Ничего…
— Ты ушел вслед за ней? — Еще одно крепкое пожатие. — Или болтался в подвале?
Шандорф выбрался из его хватки. Майер подмигнул ему:
— У Нанны был кто-то другой. Ты узнал это. Ты ревновал ее. Нет, ну в самом деле. — Майер поднял брови и покивал. — Только подумай. Ты богатенький сынок. Она была твоей. Как смела эта смазливая телка из поганого Вестербро променять тебя на кого-то?
Шандорф с криком подскочил, закрывая лицо руками:
— Я уже рассказал вам, как все было.
Он почти визжал, как испуганный ребенок.
— Ключи от машины… — вновь приступил к нему Майер.
— Что?
— Ты знал, что машина стоит во дворе.
— О чем вы говорите?
— Нанна не хотела тебя. И ты ее изнасиловал. Отвез в тихое место. И сбросил в канал по дороге домой…
— Замолчите!
Майер ждал. Лунд наблюдала.
— Я любил ее.
— Оливер! — просиял Майер. — Ты только что говорил, что тебе было наплевать на нее. Ты любил ее, а она считала тебя ничтожеством. И поэтому ты поступил так, как поступил бы любой никчемный обкуренный сопляк вроде тебя. Ты изнасиловал ее. Связал. Засунул в багажник той черной машины…
Шандорф медленно сполз на сиденье, мотая головой из стороны в сторону.
— Засунул ее туда, чтобы никто не услышал, как она кричит, и сбросил в канал.
Майер стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнули ручки и блокноты. Бледный Оливер Шандорф обмяк на стуле, дрожа всем телом.
Лунд ждала. Через некоторое время она произнесла очень спокойно:
— Оливер. Если у тебя есть что сказать, лучше сделать это сейчас.
— Отвезем его в управление, — бросил Майер, доставая телефон. — Там, в камере, нам никто не помешает, и мы с Оливером чудно потолкуем по душам.
Дверь в класс распахнулась, и вошли двое: мужчина средних лет в дорогом костюме и встревоженная женщина за его спиной.
— Я отец Оливера, — сказал мужчина. — Мне нужно поговорить с сыном.
— Мы из полиции, — ответила Лунд. — Вы прерываете допрос. Выйдите.
Мужчина не двинулся с места. Женщина, явно ожидая от спутника дальнейших действий, вопросительно поглядывала на него.
— Ему предъявлено обвинение?
Майер помахал перед его лицом рукой:
— Алё? Вы нас слышали?
Вынут из кармана бумажник.
— Не рекомендую вам говорить со мной таким тоном, — сказал Эрик Шандорф.
— Оливер помогает… — начала Лунд.
— Папа!
Зов перепуганного ребенка. Никаких вариантов быть не могло.
— Я хочу поговорить с ним, — повторил отец.
Пока в коридоре Майер шипел и ругался вполголоса, Лунд наблюдала через окно за отцом и сыном.
Оливер стоял с опущенной головой, переминаясь с ноги на ногу. Потом он поднял голову, и отец ударил его со всей силы по лицу тыльной стороной ладони.
— Счастливое детство, — прокомментировал Майер, закуривая. — А вот если бы я это сделал…
Минутой позже состоятельный юрист, его юный наследник и тихая жена вышли, не сказав ни слова.
— До скорой встречи, Оливер! — крикнул Майер в спину удаляющемуся Шандорфу.
Лунд прислонилась к стене, сложила руки на груди, закрыла глаза. Когда она вновь открыла их, на нее смотрел Майер.
— Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете, Лунд. Ну да, может быть, я слегка пережал с ним. Но если бы этот надутый кретин не появился посреди…
— Все нормально.
— Нет, правда. Я знал, что делал. У меня все под контролем. Всегда. Честно…
— Майер, — остановила его Лунд, глядя в широко раскрытые, чуть навыкате глаза. — Я же сказала: все нормально. Проверьте еще раз подвал. Свяжитесь с криминалистами. Если Оливер сидел за рулем машины, они смогут это проверить. Измерьте время пути отсюда до пустоши.
Она вытащила из сумки ключи от машины.
— Что-нибудь еще?
— Действуйте по ситуации.
— А вы, Лунд?
— Что я?
— Собираетесь в кино или еще куда?
Она кивнула, пошла к выходу и улыбнулась, когда Майер уже не мог ее видеть.
Цветы были на буфете и на узкой металлической полке над камином. Стояли возле раковины на кухне и, все еще завернутые в бумагу, лежали на полу.
Среди них были голубые ирисы. И розы.
Пернилле мыла посуду и смотрела в окно.
За столом, который смастерили Пернилле с Нанной, сидела женщина из отдела криминалистики и два сына Бирк-Ларсенов. Женщина улыбалась им, держа в руках ватные палочки. На вид ей было года двадцать два или около того. Немногим старше Нанны, когда та вышла из гимназии в ночь и не вернулась.
— Это так уж необходимо? — спросил Тайс Бирк-Ларсен.
— Нам нужно сделать анализ ДНК, — сказала женщина в синей форме. — Для сравнения.
Внизу уже стояла наготове машина. В багажнике чемоданы с одеждой, коробки с детскими вещами. Вагн Скербек помогал, как всегда.
Он принес мальчикам новые игрушки. Машинки. Дешевые и с острыми краями, но у Вагна было туго с деньгами, и Пернилле не хватало духу критиковать его подарки. Работники в их фирме вели себя так же, как все. Как Тайс. Как она сама. Отчаянно хотели что-то сделать, что-то сказать, но не знали что.