Ублюдки и стрелочники

Джун Корали

— Джозеф, наверное, ревновал, — прошептала я.

— Невероятно. В Джозефе столько злости. Это он слил в прессу правду о биологической матери Хамильтона, — ответил Джек. — После этого Никки уже никогда не была прежней. Она психанула. Иногда…

Джек остановился, чтобы поправить воротник.

— Иногда я думаю, не положил ли он наркотики куда-нибудь, где Никки могла бы их найти. Я знал, что они принадлежали ему. Она и раньше баловалась временным облегчением, но препараты в ее организме были любимым средством Джозефа.

Меня пугала мысль, что моя мать была замужем за человеком, способным на такое зло.

—

Почему Хамильтон винит тебя?

— Потому что я убираю за Джозефом. Каждый. Раз. Сначала я делал это ради своего наследия. Как я могу построить империю, если я даже не могу управлять своей собственной семьей? Потом это стало просто привычкой. Второй натурой. Инстинктом. Я бы рассказал тебе обо всем, что скрывал, но боюсь, ты возненавидишь меня еще больше, чем уже ненавидишь. Я не знаю, как быть отцом. Я знаю, как решать проблемы. Я знаю, как подкупать, лгать и красть. Я отослал Хамильтона прочь, и теперь я старик, у которого вошло в привычку спасать сына, который не заслуживает спасения, и причинять боль сыну, которого я должен был защитить. Все это время я балансирую между состоянием и наследием, что только делает Джозефа более могущественным. Я отчасти подумываю о том, чтобы отрезать его, просто чтобы спасти от него остальной мир.

— Почему ты мне это рассказываешь? — спросила я.

Джек сделал еще глоток, а затем швырнул стакан во двор. Он разлетелся вдребезги при ударе, но звук удара был поглощен грязью и травой.

— Я хочу наладить отношения с сыном, Вера. Ты достучалась до Хамильтона так, как я никогда не мог. Я видел, как он успокоился, когда ты разговаривала с ним вчера вечером в ресторане. Мне плевать на газеты. Меня не волнуют переизбрание. Я выхожу из гонки. Я хочу исправить свою семью, пока не стало слишком поздно. Прошлая ночь была тревожным звонком. Я не могу продолжать замалчивать ошибки Джозефа.

Джек сделал паузу, чтобы прочистить горло.

— Хамильтон винит меня в смерти Никки. Он считает, что я должен был сделать больше. Я должен был лучше вести себя с Джозефом. Я не должен был изменять. Я любил свою жену, Вера. И если бы Никки видела, какой бардак я устроил в этой семье, ей было бы стыдно.

— Я предполагаю, что есть причина, по которой ты мне все это рассказываешь.

— Я могу привезти твою мать сюда. Я могу дать твоей маме пространство и время вдали от Джозефа и держать ее в безопасности. Он не причинит ей вреда, если она будет здесь. У Джозефа нет настоящих чувств. Он действует по шаблону. Джозеф думал, что она беременна, и думал, что должен быть семейным человеком. Но он не может долго поддерживать эту шараду. Если она здесь, он волен делать все, что захочет. Джозеф согласится, особенно если я предложу. Я дам ей здесь работу. Такую, где она сможет честно зарабатывать деньги. Дам ей возможность обрести ясную голову.

— Ты делаешь это для нее или для Джозефа? — спросила я.

— Для обоих. Как только у него кто-то появляется, он ковыряется в нем, как в струпьях. Хамильтон, вероятно, знает эту печальную истину лучше, чем кто-либо другой. Это всегда самые близкие ему люди.

И снова мое сердце обливается кровью при мысли о том, что Джозеф издевается над Хамильтоном.

— Я полагаю, ты хочешь что-то взамен? — спросила я. Джек был политиком насквозь.

Мой дедушка вздохнул.

— Я хочу, чтобы ты помогла мне наладить отношения с Хамильтоном. Я дам тебе

все, что ты только пожелаешь. Колледж. Безопасность твоей матери. Твоя квартира будет оплачена. Когда ты окончишь колледж, я позабочусь о том, чтобы у тебя была любая работа, какую ты захочешь. Я буду держать Джозефа подальше. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить тебе хорошую жизнь. Все, о чем я прошу, это чтобы ты помогла мне наладить отношения с моим сыном, Вера. Я знаю, что ты на это способна.

— Я не могу, Джек, — выдавила я. Я даже не осознавала, что слезы текут по моему лицу. — Он предал меня. Хамильтон использовал меня, чтобы причинить тебе боль.

— Он должен заботиться о тебе, Вера.

— Он не хочет, — всхлипнула я.

— Как только Джозеф сказал мне, что Хамильтон положил на тебя глаз, я понял, что это все уловка. Это не первый раз, когда мой сын набрасывается на меня. Но вчера вечером я заметил изменения. Я знаю своего сына. Хамильтон любит отчаянно, и Вера, он любит тебя. Я вижу это ясно, как божий день.

Я скрестила руки на груди, позволяя прохладе воздуха омыть меня.

— Я не люблю его.

— Ты не можешь обманывать обманщика, Вера. Ты тоже его любишь.

— Это не имеет значения! — крикнула я. — Я не могу быть с тем, кто причинил мне такую боль.

Джек сжал губы в тонкую линию. Затаив дыхание, я ждала, когда он заговорит.

— Тебе придется смириться с этим. Если ты хочешь защитить свою мать и закончить учебу, ты поможешь мне. Может, я и изменился, но я все равно сделаю все возможное, чтобы исправить свою семью. Мне все равно, как изменились твои чувства. Ты хочешь, чтобы твоя мать уехала из этого дома с Джозефом? Ты останешься. Ты наладишь отношения с Хамильтоном.

Я встала и прошлась по крыльцу. Как Джек мог просить меня об этом? О чем он думал?

Обдумывая варианты, я поняла, что у меня не было выбора. Мне нужно было вытащить маму из этой ситуации. Мне нужно было закончить колледж, чтобы стать самостоятельной. Могу ли я помочь Джеку и при этом защитить свое сердце? Могу ли я честно попытаться исправить многолетнюю боль?

— Я даже не уверена, что способна исправить твои отношения с Хамильтоном, Джек.

— Все, о чем я прошу, это чтобы ты попробовала. Все, о чем я прошу, это чтобы ты осталась.

— Ты не можешь заставить меня любить его, Джек.

— Я не прошу тебя об этом. Я просто прошу тебя дать нашей семье второй шанс.

Я посмотрела на Джека, увидев его свежим взглядом и ожесточенным сердцем. Я знала, что мой ответ изменит траекторию моей жизни. Мне снова предстояло принять решение. Безопасность и счастье моей матери или мое. Это была трагическая жертва. Последствия. Я так долго бежала от своих чувств к Хамильтону, а теперь его семья хотела, чтобы я снова бросилась в его гостеприимные объятия.

Шорох вдалеке привлек мое внимание к линии деревьев. Вышел Хамильтон с поникшими плечами. Я чувствовала его боль даже отсюда. Сломленный. Ожесточенный. Побежденный. Даже сейчас я хотела только одного — бежать к нему. Хотела снова стать лучше. Хотела найти утешение в его объятиях и погрузиться в нашу общую совместимость.

Но если я собиралась сделать это — если я собиралась помочь Джеку и спасти свою мать, — я должна была сделать это с ясной головой. Я отказывалась снова отдать Хамильтону свое сердце.