Ублюдок
Шрифт:
– Отпусти его!
Я не понял, кому из нас предназначался этот приказ. Но послушался его Воронцов. Зрачок Романа Константиновича в одну секунду сократился до крошечной точки, а потом принял нормальный размер. Что за хрень, блин? Я такое видел, когда люди под какой-то дрянью. В обычном состоянии – нет. Правда, эти Рогатые, условно говоря, не люди.
Тем не менее, сейчас Воронцов был…как бы это сказать…немного напуган. Не поведением Принцессы. Нет. Тут что-то другое. Он смотрел со страхом именно на меня. Так понимаю, у нас снова произошло нечто особое, а я, как всегда, вообще не понял, что.
–
– Что опять, господа, у вас тут происходит?
Вот почему-то появлению Аракчеевой я вообще был не удивлен. Наталья Алексеевна прошла мимо курсантов, которые при ее появлении моментально рассосались в стороны, а потом остановилась рядом с нашей компанией. Вид, конечно, отличный. На полу лежит Воронцов, я практически сижу на нем сверху, рядом на коленях стоит Юсупова и держит Романа Константиновича за руку, как верная подруга и спутница.
Роман Константинович, кстати, при звуках голоса графини, как-то взбледнул. Не рад он Наталье Алексеевне. Прям совсем не рад.
– Господа, это все трогательно, но давайте не забывать, где находитесь. Академия вам, не место для романтических историй. А вы, Роман Константинович, смиритесь, наконец. Княжна Юсупова со дня на день станет официальной невестой. Не вашей! Запомните это. Не понятно, почему я сейчас наследнику рода объясняю очевидные вещи об интересах семьи. Прекратите веселить всю Академию вашими потугами задеть Морозова. Это действительно выглядит смешно. По-детски. Вы на что рассчитываете? Что он откажется от Александры Юрьевны? Тогда уж разыщите Патриарха их рода и попробуйте выместить свою злость на нем. Или это исключительно желание почесать свое эго? Оно у Вас такое огромное, что его непременно надо чесать. Да?
Аракчеева отчитывала Воронцова, как пацана. Хотя, для нее он пацан и есть. Если уж Седой называет ее старой сукой, то явно по возрасту она нам годится даже не в бабки.
– А вы, Никита Саввович, слезьте с него, в конце концов. Неприлично даже. Валяетесь в коридоре, в пыли, как дворовые кобели, которые не поделили…
Наталья Алексеевна скептически окинула взглядом Принцессу. Однако, решила, что называть ее сучкой, даже в переносном смысле, как-то слишком.
– Слушайте, я вообще никого не делю. Зачем мне это? Девок, что ли, мало.
– М-м-м-м-м… – Графиня усмехнулась. – Хотите подать жалобу на Романа Константиновича за нападение? Раз Вы не были инициатором, значит, он напал первым.
– Нет, конечно. Не было нападения. Он шел, споткнулся, я хотел помочь встать. А тут Сашенька. Помните, у нас любовь? Налетела. Возникло недопонимание. Бывает. Просто Вы слишком рано появились. Мы бы уже все выяснили и разошлись в разные стороны. – Я не собирался жаловаться или стучать. Этого ещё не хватало. Сам разберусь.
– А…Ну, да…Ну, да… Эта особа тоже, наверное, хотела помочь встать. Вам обоим. – Голос Аракчеевой сочился даже сарказмом. Ядом.
– Не могу ответить на Ваш вопрос. Но как только останемся с Сашенькой вдвоем, обязательно спрошу. Потом поделюсь с Вами. – Я отпустил ворот рубахи Романа Константиновича, убрал колено с его княжеской груди и встал на
– Позвольте откланяться? – Хрен его знает, откуда в моей голове всплыла именно эта фраза.
– Позволяю. – Наталья Николаевна, склонив голову к одному плечу, смотрела на меня все с тем же интересом.
На самом деле, чувствую себя рядом с ней экзотической обезьяной.
Однако, как только сделал пару шагов в сторону, собираясь растворится среди толпы курсантов, меня окликнули.
– Стоять! – Вдруг приказала Аракчеева. Очевидно, этот приказ предназначался именно мне. Остальные уходить не торопились.
Я оглянулся назад. Принцесса уже помогла Воронцову подняться и теперь отряхивала его форму. Похоже, они правда были близки, а наша внезапная предполагаемая свадьба все испортила двум влюбленным сердцам. Вон, какая забота.
Услышав новую интонацию в голосе графини, Юсупова зависла с поднятой рукой. Она как раз собиралась одернуть рубаху своего Ромео. Сука…Даже имя совпало… Ромка-гаденыш тоже занервничал, стал ещё бледнее.
– Я чувствую остаточные эманации Силы… – Аракчеева водила носом, как собака, которая учла добычу. Серьезно. Прям нюхала воздух, слегка подняв голову. Выглядело ее поведение странно.
Сила...Так вот в чем дело…Этот придурок поддался злости и попытался что-то сделать со мной. Поэтому у него зрачки в глазах скакали, как сумасшедшие. А я думал, пацан сидит на чем-то. По той же причине и Принцесса вмешалась. Поняла, ее ненаглядный Воронцов сейчас натворил дел. Но самое смешное, что бы там этот мудак не хотел сотворить, мне, как оказалось, пофиг. Вот чего он испугался. Наверное, реакция любого другого существа, надо отвыкать от слова "человек", должна выглядеть иначе. А у меня ее вообще никакой не возникло. Интересно, чем этот урод хотел мне навредить?
– Наталья Алексеевна, разрешите вмешаться? Из толпы курсантов, которые просто пребывали в шоке,( с самого утра наблюдают очень занимательную драму в исполнении то Морозова, то Юсуповой, то Воронцова с товарищами), выступила фрейлина ее, прости Господи, императорского высочества. Язык сломать можно. Реально.
– Слушаю Вас, графиня Ольденбургская…Хотя…Вы, конечно, сильно не вовремя.
Аракчеева на Катрин почти не смотрела. Она переместилась ближе к Воронцову и теперь принюхивалась с особым усердием. Натуральная ищейка. Отвечаю. Не пойму только, чего она трётся в Академии. Вот уж вряд ли военное заведение для малолеток – постоянное место работы главы Тайной Канцелярии. У нее вон под носом Патриархи заговор мутят, а она нянчится с их детками.
– Все верно. Вы чувствуете эманации. Это моя вина. Вы же знаете, мы, Ольденбургские, – сторожевые псы. При малейшей внешней агрессии срабатывает привычка взрощенная годами. Когда курсанты Морозов и Воронцов…– Фрейлина, наверное, хотела сказать, сцепились, но осеклась, а потом вообще исправилась. – Когда Морозов пришел на помощь Воронцову было плохо понятно, что происходит и моя Сила расценила ситуацию, как потенциальную драку. Случился маленький всплеск, но я сразу взяла себя в руки. Потому и не рвутся Ольденбургские в Академию. Сами понимаете. Если собака натаскана на бои, то быть болонкой ей очень сложно. Предлагаю Вам во избежание сомнений проверить достоверность моих слов.