Убрать слепого
Шрифт:
Он был на самом гребне, когда в лицо ему ударил слепящий луч прожектора. Яркий свет хлестнул по чувствительным глазам Сиверова, как железный прут, и тот едва удержался от крика. Не раздумывая, Слепой перевалился через верхний край ограды и упал в снег. Немедленно со стороны дома дружно ударили автоматы. Судя по звуку, это были родные и в высшей степени смертоубойные «Калашниковы».
И, конечно же, безо всяких ненужных тонкостей наподобие глушителей – национал-патриоты были ребятами простыми и открытыми.
На спину Слепому посыпалась выбитая пулями кирпичная крошка, кто-то коротко заорал и мешком свалился в снег совсем рядом, обдав Глеба снежной пылью. Сиверов
– Ну, еще бы, – негромко сказал Глеб, – такая мишень!
Он перекатился на живот и, быстро прицелившись, дал короткую очередь по смутно громоздившейся в темноте за краем освещенного пространства беседке, где время от времени вспыхивал прерывистый язычок злого оранжевого пламени. Его снабженный длинным глушителем автомат протрещал коротко и глухо, как в вату, и огонек в беседке погас, а грохот очередей со стороны дома как будто сделался пожиже.
– Прожектора! – крикнул позади сорванный нечеловеческий голос, и Глеб не сразу понял, что кричал Сердюк. «Сообразительный, мерзавец», – подумал Глеб и, поколебавшись не больше секунды, одиночным выстрелом погасил слепившее глаза электрическое солнце. Оказалось, что, остальные бойцы «Святого Георгия» тоже не впервые взяли в руки оружие, и вскоре двор погрузился в спасительную тьму.
"Вот будет смешно, если Малахова здесь нет, – подумал Глеб, стремительно несясь к дому через сугробы и ничуть не интересуясь, бежит ли кто-нибудь следом. – Но это вряд ли. Он не знает, кто на него охотится и где его будет поджидать засада, так что самое верное решение с его точки зрения – засесть за прочными кирпичными стенами и раздать охране автоматы. Примитивно, конечно, зато весьма действенно.
Прощай, Шалтай-Болтай. Вся королевская конница и вся королевская рать…"
Он ощутил резкий и очень сильный удар в левый бок, сила которого развернула его вокруг оси и едва не опрокинула в снег. Слепого спасло то, что шальная пуля прошла по касательной – ударь она прямо, никакой бронежилет ее не остановил бы, и секретный агент Слепой валялся бы сейчас в стремительно подмокающем теплой кровью сугробе, далеко откинув копыта.
Дом был уже в десятке метров. Глеб пересек это расстояние в четыре громадных прыжка. У стены прямо под окном что-то делал, согнувшись в три погибели, весельчак Костя. Судя по невнятной ругани и резким движениям локтей, он пытался высвободить зацепившуюся за что-то гранату. Подбежавшего Глеба он даже не заметил, и тот, рискуя растянуть сухожилия, с разбега влетел в закрытое окно, использовав сгорбленную Костину спину в качестве трамплина.
Костя-Ботало испуганно крякнул, но над ним с протяжным грохотом посыпалось огромное оконное стекло, и он пригнулся еще ниже.
Глеб успел прикрыть лицо локтем, и стеклянный обвал не причинил ему вреда, если не считать длинного пореза на макушке, которого он впопыхах не заметил. Упав на покрытый мягким ковром пол, Слепой перекатился вперед и короткой очередью срезал возникшего на пороге распахнувшейся двери вместе со снопом яркого света охранника. Автомат в слабеющей руке убитого загрохотал в последний раз, коверкая доски пола прямо у того под ногами, и выпал из разжавшихся пальцев. Перепрыгнув через тело, Глеб выскочил в коридор и сразу же присел. Нацеленная ему в голову очередь вдребезги разнесла дверной косяк. Прежде чем последняя гильза со звоном упала на выложенный светлым ясеневым паркетом пол, Слепой одиночным выстрелом опрокинул стрелявшего
Позади шепеляво лопотали автоматы «вольных стрелков», где-то глухо ухнул взрыв и в ответ истерично, с надрывом затрещали автоматы охраны – похоже, что кто-то подорвал гранатой входную дверь.
«У нас тишина, – вспомнил Глеб „Веселых ребят“, – мертвая тишина.»
Не отвлекаясь на возникшую возле входной двери свалку, он бросился к лестнице, которая вела наверх.
После всего, что он здесь натворил, застрелить Малахова было просто необходимо – это послужит ему хоть каким-то оправданием в глазах Сердюка.
Позади него кто-то бежал, тихо матерясь сквозь зубы. Глеб обернулся, сворачивая за угол, и увидел Костю – тот торопился следом, на бегу продолжая остервенело дергать намертво зацепившуюся за петлю на комбинезоне гранату. Половина лица – точнее, того, что не было спрятано под маской, – была залита кровью из глубокого пореза на лбу. Слепой догадался, что Костю поранило падающее стекло. Лестница обнаружилась сразу же за поворотом. Глеб выскочил из-за угла и быстро прижался спиной к стене, держа под прицелом лестничный марш и пропуская вперед Костю – это был не тот напарник, о котором стоило бы мечтать, но раз уж он оказался под рукой, то не стоило пренебрегать преимуществами работы в паре.
С ходу проскочив мимо Глеба, Костя взлетел на площадку между этажами и едва успел пригнуться – стена над ним вспенилась облаком летящей во все стороны штукатурки, лестничный марш наполнился оглушительным грохотом, и по ступенькам запрыгали гильзы. Костя вскинул автомат и выстрелил в ответ – стрелял он все-таки прилично, и автоматчик наверху замолчал, а через секунду Глеб расслышал донесшийся оттуда шум падения.
Он стремительно миновал Костю и бросился вверх по ступенькам. На верхней ступеньке лежало тело, накрыв собой автомат. Краем сознания Слепой отметил, что на убитом добротная черная форма, густо забрызганная всякими эмблемами и нашивками, и новенький, матово отсвечивающий офицерский ремень.
Когда до верха лестницы оставалось всего несколько ступенек, на площадку вдруг выскочил еще один охранник.
Непонятно было, с какой такой целью ему вдруг понадобилось на первый этаж, по которому «вольные стрелки» гоняли его товарищей, выковыривая их из углов и убивая без пощады, но он сильно торопился.
Увидев стремительно поднимающуюся ему навстречу темную фигуру в маске и тускло поблескивающий ствол автомата, охранник резко затормозил, беспомощно перебирая ногами на скользком паркете. Автомат он поднял на уровень груди, словно защищаясь. Слепой сшиб его одиночным выстрелом, как кеглю.
«Все-таки, – подумал Глеб, перепрыгивая через лежащие друг на друге тела в черном и на всякий случай посылая очередь вдоль открывшегося перед ним коридора, – эти национал-патриоты напрасно тратят время и деньги в своих учебных лагерях. Насмерть биться за дверь и оставить практически без охраны лестницу – это же черт знает что!»
Теперь судьбу боя можно было считать решенной – самый простой и удобный путь на второй этаж находился в руках «вольных стрелков». Пальба на первом этаже, внезапно вспыхнув с бешеной силой, стала постепенно затихать – сопротивление было сломлено. Конечно, наступившее затишье можно было истолковать и иначе: возможно, охрана просто перебила людей майора Сердюка, но Глеб почему-то сильно в этом сомневался. На осуществление внезапно возникшего у него плана оставались считанные секунды – на лестнице вот-вот должны были появиться люди в сером, и Глеб, махнув рукой Косте, устремился вперед.