Участковая для нечисти
Шрифт:
– Она умная. Тебе ли не знать. А ведь если бы не твой лич, она бы уже была бы моей женой…
– Не скажи! Может, и нет, - прищурился Лешка насмешливо.
– Это все, может, предопределено было! И тогда я все равно бы появился бы. И украл ее, увел бы. Очаровал темной силой. Ломал. Растоптал бы и выбросил!
– У тебя почти получилось, нельзя не отметить.
– Почти. Не считается. Что теперь будешь делать, могущественнейший Мельник?
– Вот теперь просто сомневаюсь, - вздохнул Михаил.
– Думаю, разговаривать с тобой я в любом случае не буду. И отпустить тебя не смогу. Ты же не оставишь ее в покое.
– Конечно, - расплылся в насмешливом оскале Гусар. Среди обычных зубов мелькнули тонкие-тонкие игольчатые клыки. Наследие полуночного мира… - Не оставлю. Какой дурак откажется от такого сокровища? Вот только, тебе какое дело?
– Такое и дело, что я не собираюсь отказываться от нее, а ты мне будешь мешать. Помехам не место на моем пути.
Затрещала разрываемая по швам одежда. Ошметки того, что еще недавно были хорошей одеждой, полетели в разные стороны. Там, где мгновение назад был Мельник, стоял на задних лапах огромный медведь. На кончиках черных когтей поблескивали металлические острые наконечники.
Гусар только присвистнул:
– Я думал, что это неправда! Но… тем лучше. Это значит, что ты не будешь прятать силы, и можно не церемониться с тобой. Тебя победить - себя и предков доброй победой уважить. А из твоей шкуры я шубу сделаю. Для своей женушки.
Медведь не ответил.
Качнулся вперед, делая пару шагов с тяжеловесной грацией опаснейшего и огромнейшего хищника. В земле остались глубокие отпечатки. А потом медведь сделал еще шаг и пропал. Потребовалась всего лишь заминка сердца, и огромная лапа с растопыренными когтями мазнула прямо у лица Гусара.
Отдернуть голову тот успел лишь благодаря намертво вбитым в тело рефлексам.
Медведь негодующе рявкнул, проявляясь целиком.
И все снова повторилось! Та же тяжеловесная поступь и новое скоростное исчезновение.
Вот только Гусар не был бы тем самым легендарным Майором, если бы не заработал свою славу сам и не на ровном месте.
Следующий удар мощный лапой встречал уже встречный замах булатного клинка.
Каленое железо оставило в воздухе сверкающую полосу, и медведь отступил, глядя на росчерк с серьезным изумлением на морде.
А потом прорычал глухо:
– Человек? Булатные мечи не идут к полуночникам.
– Немного не хватило. Крови Скворцовой, - отозвался Лешка насмешливо.
– Но это все поправимо. У меня еще есть время! А вот у тебя его нет.
Взмах меча, и некромант атаковал. Когти медведя мелькали с ужасающей скоростью, но везде их встречал росчерк клинка, а там уже сам Лешка перешел в наступление, уверенно тесня зверя прочь.
Дальше. Еще дальше.
В сторону от лежащей Лиды.
Когда до Гусара дошло, чей план он нечаянно выполнил, было уже поздно - участковая скрылась из глаз, оказалась окутана туманом, на границе круга, там, куда никому из двоих оставшихся не было пока хода.
– Это все ради нее было?!
Медведь провел лапой по порванному боку, посмотрел на окровавленную лапу и совершенно по-человечески пожал плечами:
– Считай, что я вначале дал тебе фору, а потом просто уравнял шансы.
– Почему ты просто не сдался?
– вздохнул Лешка.
– Ведь она… ну, что она? Ну, нашел бы ты другую. Не она была, была бы кто-то еще. Другая. Лучшая. Умнее. Красивее.
– А зачем мне другая?
– удивился Мельник.
– Мне она нужна. Единственная. Мне ее обещали. Ее одну. Так что…
– Ну, и дурак, - равнодушно сказал Лешка.
– В другой жизни вы бы были вместе, а здесь - оба погибнете. Там, за кругом, мой снежный зверь. Здесь - я. Хоть ты и принял свою форму истинную, Мельник, тебе не жить. Я просто не могу остановиться в полушаге от победы.
– Последний вопрос, - медведь топнул лапой, проращивая из-под земли огромную, себе под стать, алебарду из полуночного железного дерева.
– Ты ее хоть немного любил?
– Ее? Скворцову?
– Гусар повернул удобнее клинок в руке, взглянул туда, где еще ощущалось биение чужого сердца, и отмахнулся.
– Зачем тебе правда, Мельник?
– Чтобы сказать ей.
Лешка на мгновение застыл, потом хрипло засмеялся.
– Ей? Ей будет легче, поэтому скажи ей, что я не любил ее ни одной минуты. Вот только это буду я, кто расскажет ей свою версию истории. Когда тебя не станет!
Скорость и сила против скорости силы - слишком страшно, слишком мощно, слишком быстро. Окружающий туман корежило и ломало, пространство трещало и содрогалось. Вокруг уже была не просто реальность, но граница. Мир обычный висел лохмотьями вокруг, не в силах вместить этих двоих.
Удержать все происходящее в безопасной зоне.
Магии, как заклинаний, просто не было. Сейчас они бы только помешали, только не дали бы добиться нужного эффекта.
Мелькание черной медвежьей шкуры замедлилось первым. Мельник устал, больше потеряв и сил, и крови. Лешка, серьезно зацепленный только дважды, выглядел свежее, спокойнее, увереннее в своих силах. Ему не нужно было защищать окружающий мир. Все, что ему нужно было - это только атаковать.
А потом противники остановились совсем. На черном была плохо видна кровь, поэтому даже навскидку Гусар никак не мог оценить, насколько серьезен нанесенный им ущерб.
Да, противник уже едва стоит на ногах, но сколько в этом правды, а сколько для вида? Гусар не стал бы легендой при жизни, если бы осторожность не стала для него самым важным, жизнеутверждающим кредо. Поэтому, даже предчувствуя победу, на расстояние смертельного удара он благоразумно не подходил.
Медведь, получив еще пару ударов, начал ошибаться. Больше, больше.
А потом умудрился упустить и алебарду. Порождение границы опустилось на землю и растаяло, став ее частью. Мельник начал двигаться еще тяжелее.